Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2

В то время учитель, похоже, постоянно был в разъездах. Иногда он говорил нам ехать в Лакнау, иногда в Лонду, а иногда в Харидвар. Харидвар определенно был его любимым местом, но он не любил, когда к нему там приходили толпы людей. Если люди из Бомбея или Лонды хотели увидеться с ним, он обычно сам ехал к ним, вместо того чтобы приглашать их в Харидвар.

В те годы, когда мы были с ним в Харидваре, он останавливался либо в Сапт Риши Саровар, либо в Бхатья Бхаван. Когда мы приезжали, он заказывал для нас комнаты в ближайшем ашраме. У учителя был славный маленький кутир (хижина) в ашраме Сапт Риши, в которой он подолгу жил один. По утрам он подметал в хижине, стирал одежду, а потом просто часами сидел на берегу Ганги.

Пока мы были в Харидваре, мы ели с учителем и совершали долгие прогулки почти ежедневно. Около семи или восьми утра, если он хотел, чтобы мы составили ему компанию, он приходил попить с нами чаю. После этого либо он шел в одну из библиотек ашрама, чтобы почитать утреннюю газету, либо мы вместе с ним отправлялись на долгую прогулку вверх по Ганге. В то время возле Ганги все еще были большие густые леса. Иногда мы уходили от Ганги в лес, а иногда учитель находил красивое место и сидел часами возле Ганги. Учителя очень интересовала природа. Он показывал нам разных птиц и описывал их поведение.

Однажды он сказал: «Древние риши установили правила, согласно которым индусы должны совершать долгие и частые паломничества. Большинство людей в этой стране не любят бесцельно бродить на природе. Они предпочитают сидеть дома. Древние риши придумали эти правила, потому что это был единственный способ заставить большую часть людей подолгу ходить пешком на открытом воздухе».

Поскольку я все еще очень интересовался буддизмом, я брал с собой на эти прогулки короткие классические тексты. Если у учителя было настроение поговорить, я показывал ему отрывки из Сутры Сердца, Сутры Хуйнэна или диалоги Хуанбо, и просил его прокомментировать их. Он с большим почтением читал их вслух, а затем комментировал.

Он любил классические тексты махаяны и учения старых дзэнских учителей, но не выражал энтузиазма по поводу некоторых учений тибетского буддизма, которые я обсуждал с ним. Однажды я спросил его о традиции бодхисаттв, которые откладывают свое окончательное освобождение и рождаются вновь и вновь, чтобы помочь следующим поколениям учеников.

Его единственным комментарием было: «Если бы они на самом деле знали, они не вернулись бы. Если ты один раз пережил на своем непосредственном опыте, что нет никакой сущности, которая может перерождаться, ты не можешь вернуться. Это невозможно. Если ты переродился, ты не просветленный, а если ты не просветленный, ты не можешь по-настоящему помочь людям, которые стремятся к свободе».

Много раз он говорил мне: «Учение – это последняя ловушка эго. Если учитель не реализован, его учение только распространяет путаницу».

Я пытался найти копию Алмазной Сутры в библиотеках ашрамов в Харидваре, но ни в одной ее не было. Когда я рассказал учителю о своей неудаче, он засмеялся и ответил: «Никто бы не стал держать ашрам, если бы у него была такая сутра. Он бы скитался по дорогам, как Будда, с чашей для подаяния».

Однажды, когда мы сидели с ним вместе, он читал вслух биографию Будды, которую я дал ему. Там был момент, когда Будда пытается описать нирвану одному из своих монахов.

«Она не приходит и не уходит, не прекращается и не начинается».

Эта фраза потрясла меня. Эти слова были со мной еще несколько часов. Каждый раз, когда я вспоминал их, я чувствовал, как я падаю или погружаюсь в состояние безмолвия. Я рассказал об этом учителю на следующий день, когда мы гуляли вместе. Он, похоже, решил, что я не понял смысла этой фразы.

«Нирвана не приходит и не уходит, не прекращается и не начинается», – повторил он. Затем он добавил: «А еще она не погружается и не падает».

Его слова подействовали на меня таким ужасающим образом, что я чуть не потерял сознание. У меня осталось смутное воспоминание о том, как учитель и Жасмин помогли мне добраться до моей комнаты в Рам Кундж, но я не помню больше ничего из того, что происходило этим днем или вечером. Мастер пошел к себе в ашрам Сапт Риши, но вернулся в районе 9 вечера, чтобы посмотреть, в каком я состоянии.

Он изучал меня в течение нескольких секунд, повернулся к Жасмин и заметил: «Я подумал, что надо пойти посмотреть, не сошел ли он с ума. От подобных переживаний люди часто лишаются рассудка».