Хорхе Бергольо - О небесном и о земном

Бергольо:

– Бог всегда дарует жизнь. Он дарует тебе жизнь на этом свете и на том свете. Он – Бог жизни, а не смерти. Наша теология объясняет существование зла через концепцию первородного греха. Зло пришло в мир по ухищрению дьявола, который, как мы уже упоминали, испытал зависть из-за того, что Бог создал человека в качестве самого совершенного существа. Так дьявол пришел в мир. В нашей религии смерть – последствие свободы человека. Это мы, согрешив, выбрали смерть, она пришла в мир потому, что мы сочли возможным не придерживаться Божественного промысла. Надменное отношение к Господним планам принесло в мир грех, а вместе с грехом – и смерть.

Скорка:

– В иудаизме существует целая гамма объяснений смерти. У нас нет понятия первородного греха, но вот как мы толкуем эту историю: посреди Эдема росли два дерева. Одно – древо познания, добра и зла. Второе – древо жизни. В сущности, это были обычные деревья. Древо познания добра и зла было не яблоней, как принято утверждать, а скорее смоковницей, фиговым деревом. Впоследствии Адам и Ева смастерили себе одежду из ее листьев [46]. То самое дерево, которое поспособствовало нарушению Божественной воли, позднее послужило им для сокрытия наготы [47]. Это были обыкновенные деревья, наглядные напоминания о том, чего делать нельзя, о том, что человек не всему хозяин. Но человек ослушался Бога. Относительно этого проступка есть целый «веер» возможных интерпретаций, у нас нет догмы на сей счет. Безусловно, люди чего-то лишились, но чего именно – не совсем ясно. В человеке частично отмерла духовность, но к тому времени смерть уже была внедрена в мир, так как смерть – составная часть природы. Я считаю, что Бог уже в момент сотворения человека предопределил, что ему отпущен определенный срок жизни. Возможно, в смерти тоже есть что-то хорошее. Что Бог ни делает, все к лучшему. Тема смерти – не самая легкая. Как ни парадоксально, я считаю, что смерть – главный вопрос жизни. И то, какой ответ дается на этот вопрос, предопределяет наш образ действий в течение всего жизненного пути в земном мире. Если мы считаем, что абсолютно все кончается со смертью, если мы возвращаемся в прах, как сказано в Библии [48], наши поступки будут не усердным трудом ради грядущей жизни, а порождением того, что происходит здесь и сейчас, отражением гедонистического, себялюбивого, эгоцентрического подхода. Но в действительности человек подобен дереву: он должен прожить полный цикл своей жизни, дать плоды, позволить начаться новым циклам, дать им прорасти из семян, которые посадил он сам. Сама жизнь учит нас, что земное наше существование исполнено смысла. Библейский текст намекает, а не говорит прямо, что именно происходит с человеком после смерти. Но этот текст акцентирует тему последствий: то, что ты сделаешь сегодня, отбросит отсвет на твоих потомков. Религиозная литература изобилует историями о проклятиях, которые передаются от отцов детям или от одной семьи к другой. Например, история Илия, первосвященника, который принял и воспитал Самуила. Сыновья Илия вели себя неподобающе, но он их не отчитывал. Потому-то на его семью было наложено проклятие, переходящее из поколения в поколение. Насколько нам известно, последний из тех, на кого пало это проклятие, – пророк Иеремия. Иеремия так и не женился, не обзавелся детьми, собственным домом… Он сам себя называл «человеком, который спорит и ссорится со всей землею» [49], это ему выпало предсказать разрушение Иерусалима. Слова Иеремии – один сплошной вопль и страдание. Поскольку Библия очень лаконична, у нас, в иудаизме, существует ее официальное истолкование, которое содержится в Талмуде; именно там и появляется концепция грядущего мира, который описан весьма ярко. Там же говорится, что существует ад, и содержится идея Эдема как некого места на небесах. Откуда все это взялось? Думаю, мудрецы задались вопросом: «Почему страдает праведник?» Где тогда Божья справедливость? Отчего во времена Адриана мудрецы, которые хотели учить людей Торе, были поголовно замучены и убиты римлянами? Почему Бог это допустил? Разгадка в том, что есть другая жизнь и в ней каждому будет отплачено за его дела в земном мире. Эта концепция другой жизни – вопрос интуиции, вопрос веры, плод глубочайшего религиозного опыта. Для тех, кто верит, что «человеческое» – значит «возвышенное», – для нас с вами и даже для агностиков – смерть – не просто растворение нашего «я» в чем-то, а нелегкая задача, смысл которой – оставить наследие нашим детям, нашим ученикам и всем, кто идет вслед за нами. В отличие от материального наследства, это нечто, имеющее отношение к ценностям, к духовной жизни.