Элеонор Стамп - Аквинат

Эти ответы на возражения 1 и 2 лишь заостряют проблему, сформулированную в возражении 3. Почему Аквинат считает, что способом, каким интеллект должен приходить к согласию с положениями веры, является именно побуждение со стороны воли? Некоторые философы считали, что, если существует всемогущий, всезнающий и всецело благой Бог, он должен являть достаточные очевидные свидетельства своего существования. Аквинат же просто принимает в качестве важной характеристики веры то обстоятельство, что в случае веры объекта как такового недостаточно для побуждения интеллекта и что интеллект должен приводиться в движение волей, побуждаемой благом, которое предъявляется в положениях веры.

Чтобы понять, почему Аквинат занимает такую позицию, важно выяснить, что он считает в вере главным. Как интеллект, так и воля играют свою роль в вере, но мы спонтанно склонны считать, что первым и важнейшим следствием, которое производит в верующем принятие веры, является изменение в его интеллектуальных состояниях. Стало быть, мы можем предположить, что главным моментом веры непосредственно является некоторая перемена ума. Если действенность веры мыслить таким образом, то, конечно, наше замешательство становится понятным. Почему всеведущий и всемогущий Бог, творец интеллекта, устроил все так, что некоторые важнейшие состояния ума обеспечиваются средствами, превосходящими естественную работу ума?

Но Фома видит роль веры иначе. С его точки зрения, важнейшим непосредственным моментом веры оказывается ее воздействие не на интеллект, а на волю. Разумеется, если принять во внимание характер связи, постулируемой Аквинатом между интеллектом и волей, то воздействие на волю так или иначе будет отзываться и на интеллекте. Но, по мнению Фомы, изменения, наступающие с принятием веры, прежде всего нацелены на перемену воли. Эти изменения полагают начало процессу оправдания верой, этому sine qua поп условию спасения (о котором мы подробнее будем говорить в следующих разделах).

Но если волевой акт в вере настолько значим для схемы спасения, и если, согласно теории Аквината, воля движима также интеллектом, то это, казалось бы, лишь усиливает доводы, сформулированные в возражении 3. В свете всего сказанного выше, может заявить сторонник этого возражения, разве не очевидно, что благой Бог должен был бы сделать положения веры явными для каждого, сделав объект интеллекта сам по себе достаточным для приведения интеллекта в движение, и тем самым обеспечил бы каждому человеку возможность выполнить надлежащий волевой акт? Если бы неверующие могли убедиться в истинности вероучительных положений, то они могли бы, по мнению такого оппонента, прийти также к желанию блага, то есть к волевому акту в вере.

Но допустим, что человек явно и достоверно видит истинность вероучительных положений. Такой человек знал бы, что существует сущее, безграничное по своей мощи, правитель универсума, искупительной властью воплощенного Христа ведущий людей к единению с собой. Но если бы такой человек вступил в союз с Богом, он мог бы сделать это как из-за притягательности божественной благости, так и из желания быть на стороне силы, как это происходит в случае неоформленной веры бесов.

А поскольку, согласно доктрине первородного греха, люди уже испорчены и склонны предпочитать собственную власть более важным благам, весьма опасно позволять вещам, утверждаемым в положениях веры, быть слишком очевидными. Это подобно тому, чтобы завлекать публику на собрания общества худеющих обещаниями роскошного банкета. Только в последнем случае это менее опасно: ведь на будущее можно запланировать более аскетические собрания и, таким образом, разделить желание обильной еды и стремление к благу умеренности, представленные на собраниях общества худеющих. В результате первое желание будет уменьшаться, а второе возрастать. Если же речь идет о Боге, то, если однажды станет безусловно очевидным, что всеведущий, всемогущий, совершенный в своей благости Бог существует и у него есть план спасения, представленный в положениях веры, станет безусловно очевидным и то, что люди, становясь на сторону блага, могут тем самым становиться на сторону силы 34. Но в таком случае желание власти и желание блага будет уже невозможно разделить, чтобы обеспечить уменьшение первого и возрастание второго.

Эти соображения приводят к следующему: отсутствие достаточной очевидности у всех вероучительных положений и приход к интеллектуальному согласию исключительно под влиянием стремления воли к благу не только не составляют затруднения для томистской концепции веры, но в действительности служат важным средством достижения той цели, которую Фома приписывает вере: спасения падшего человечества.