Элеонор Стамп - Аквинат

Чтобы сформулировать ответ на возражение в связи с утверждением о существовании Бога, нам нужно рассмотреть связь, прочерченную Аквинатом между бытием и благом. Центральный тезис томистской метаэтики гласит, что термины «бытие» и «благо» тождественны по референции, но различны по смыслу 27. Таким образом, выражения «бытие» и «благо» аналогичны выражениям «утренняя звезда» и «вечерняя звезда»: они относятся к одной и той же вещи, но имеют разный смысл.

Аквинат считает, что Бог, сущностным и уникальным образом, есть само бытие. Если исходить из этого метаэтического тезиса, нет ничего удивительного в том, что Аквинат, оказывается, считает Бога, сущностным и уникальным образом, самим благом. Если «бытие» и «благо» тождественны по референции, то везде, где имеется бытие, имеется и благо, хотя бы в некотором отношении и до некоторой степени. Поэтому в концепции Аквината даже худшее из творений, Сатана, дурно не абсолютно, но заключает в себе некоторое благо в некотором отношении. Однако здесь важно понимать, что отношение, которое усматривает Фома между бытием и благом, взаимообратимо. Присутствие блага подразумевает также присутствуе бытия.

Так вот, Аквинат считает метафизическое бытие чем-то более широким и сложным, чем простое существование в актуально сущем мире; поэтому утверждение, что там, где есть благо, есть и бытие, не подразумевает того упрощенческого вывода, что любая благая вещь, какую только мы в состоянии вообразить, действительно существует. Взаимообратимость бытия и блага у Фомы не подразумевает, например, что любая выдуманная благая черта существует, пусть даже неким особым или ослабленным существованием. Так что, когда речь идет о каком-то ограниченном благе, сколь бы точно мы ни разъясняли приписываемое ему свойство бытия, бытие этого блага, с точки зрения Аквината, тоже будет ограниченным и не обязательно включает в себя актуальное существование.

С другой: стороны, в случае совершенного блага дело обстоит иначе. Бытие, соответствующее совершенному благу, есть совершенное бытие, а Фома утверждает, что совершенное бытие включает в себя не просто существование, но необходимое существование 28. Если принять во внимание дентальный метаэтический тезис Фомы о бытии и благе, то окажется, что там, где имеется совершенное благо, имеется и необходимо существующее совершенное бытие 29.

Итак, если то, чего жаждет воля, есть совершенное и безграничное благо, и если именно эта жажда со стороны воли в значительной мере побуждает интеллект согласиться с утверждением о существовании желаемого, то возникающее в результате верование не будет необоснованным. Когда интеллект соглашается с утверждением о существовании Бога потому, что воля жаждет божественного совершенного блага, он действительно и достоверно прав, ибо существует связь между благом и бытием. По мнению Аквината, интеллект сотворен таким образом, что может в подобных случаях приводиться в движение волей; а природа метафизической реальности такова, что в указанных обстоятельствах согласие интеллекта с положением о существовании Бога обосновано. С другой стороны, если воля жаждет некоей благой вещи, благость которой не достигает степени совершенства, и если интеллект побуждается к согласию с тезисом о существовании этой вещи в силу стремления к ней со стороны воли, то возникающее в результате верование не будет столь же обоснованным. В самом деле, хотя из базового метаэтического тезиса Фомы следует, что любое частное благо, ограниченное в благости, обладает некоей разновидностью бытия, отсюда не следует, что оно обладает совершенным бытием и, стало быть, актуально существует.

В связи с этим полезно будет провести различение между уровнями обоснования. Мы можем различать между тем, что, одной стороны, S обоснованно верит в р, и тем, что, с другой стороны, S обоснованно верит в то, что он обоснованно верит в р. Как старался показать Уильям Олстон, лицо S может обоснованно верить в р, не имея оснований верить, что оно обоснованно верит в р 30.

Объяснение обоснованности вероучительных положений, предлагаемое в томистской концепции бытия и блага, дает основания полагать, что верующий может обоснованно верить в существование Бога, но не обоснованно верить в то, что его вера обоснованна. Позиция Фомы объясняет, что именно в реальности и в нашем отношении к реальности оправдывает веру в существование Бога, принятую вследствие того, что воля стремится к божественному благу. Обычно (как, например, в тех случаях, которые в научном исследовании призваны устранить надлежащее планирование эксперимента) верования, исходно возникающие в силу того, что воля стремится к некоторому благу и побуждает интеллект согласиться ним, – эти верования имеют слабое обоснование, если имеют его вообще. Так как в томистской метафизике блага бытие и благо взаимообратимы и ограниченные блага обладают ограниченным бытием, они могут существовать, а могут и не существовать в действительности. Но если воля побуждает интеллект согласиться с существованием Бога потому, что стремится к совершенному благу, то в этом случае, по мнению Аквината, возникающая вера будет в значительной мере обоснованной. С точки зрения Фомы на природу Бога как совершенного бытия, на отношение между совершенным бытием и совершенным благом и на предназначение интеллекта и воли, вера в существование Бога, оформленная указанным путем, достоверно истинна.