Элеонор Стамп - Аквинат

Итак, существует другой способ мыслить веру. В нем центральная роль в порождении веры отводится воле, и целью веры считается ее воздействие на волю, а не на интеллект. Конечно, ничто в этой позиции Аквината не отрицает за разумом той роли, которую он играет в жизни веры. Учение Фомы составляет часть традиции, восходящей по меньшей мере к Августину, который считал веру предварительным условием понимания и отводил разуму важную роль в процессе прихода к пониманию. Более того, хотя, по мнению Фомы, было бы ошибкой считать, что вера приобретается через упражнение разума, разум тем не менее способен устранять некоторые интеллектуальные препятствия, затрудняющие приход человека к вере. Согласно такому способу мыслить веру, интеллект соглашается с вероучительными положениями в силу того, что воля побуждает его к согласию: ведь она сама стремится к божественному благу, тогда как объект интеллекта недостаточен сам по себе для того, чтобы привести интеллект в движение. Однако верование, возникающее в результате, не исчерпывается иллюзорной верой в исполнение желания. Томистская метафизика бытия и блага объясняет, почему вера в доктринальные положения оправдана, причем оправдана таким образом, каким не могут быть оправданы другие, иллюзорные верования. Кроме того, хотя метафизика блага и бытия объясняет достоверность веры с точки зрения доктринальных положений, в которые верит верующий, именно стремление воли к божественному благу обосновывает достоверность веры с точки зрения верующего субъекта.

Наконец, томистская концепция веры имеет то преимущество, что она объясняет, почему всеведущий, всемогущий и совершенный в своей благости Бог позволяет познавательному отношению человека с Богом опираться не на знание, а на веру, и почему обладание верой следует мыслить как некую заслугу. Ибо Фома считает, что вера, порожденная актом воли, становится для человека началом спасения в ходе оправдания верой, к которому я теперь обращаюсь 35.

Оправдание через веру – одно из фундаментальных основоположений христианской доктрины. Оно понималось по-разному, но неизменно признавалось всеми традиционными христианскими богословами, включая Аквината. В традиционном понимании, все человеческие существа испорчены первородным грехом, а это означает, помимо прочего, что воля падшего человека стремится волить недолжное, и что этот врожденный дефект воли рано или поздно приводит к совершению грехов и связанной с ним моральной деградации. В таком состоянии человек не способен соединиться с Богом на небесах, но осужден пребывать наедине с собой в аду. Однако Бог, по своей благости, провиденциально уготовил нам спасение из этого состояния: спасение, доступное всем, хотя не все используют эту возможность.

Какова природа спасения? На этот вопрос есть два равно приемлемых ответа, и Аквинат подписывается под обоими. С одной стороны, существует доктрина оправдания через веру, согласно которой мы избавлены от зла в самих себе не вследствие успешной моральной борьбы с нашей стороны, но благодаря вере. С другой стороны, существует доктрина искупления, согласно которой спасение добыто для нас страданиями и смертью Христа. Связь между этими двумя ответами неочевидна с первого взгляда.

Вообще говоря, Аквинат считает оправдание через веру необходимым и достаточным для спасения. Оно подразумевает, что Бог принимает человека оправданным вне зависимости от каких-либо его моральных заслуг; но оно также знаменует начало процесса, в котором человек становится праведным и стяжает добродетели. Иначе говоря, согласно томистскому пониманию этой доктрины, оправдание через веру полагает начало процессу, в котором характер человека, подлежащего оправданию, претерпевает реальную перемену к лучшему.

В таком понимании доктрины оправдания через веру есть нечто загадочное. Если веру понимать в терминах Фомы, как согласие интеллекта с вероучительными положениями, то возникает проблема: приверженность религиозным верованиям оказывается совместимой с упорным отсутствием добродетелей. Свидетельство тому – некоторые неприятные личности, которые, несомненно, были искренне преданы христианству. Да и с божественной благостью плохо согласуется то, что принятие человека Богом зависит от определенных верований этого человека и не связано с его моральным состоянием.