Порфирий Цельс - Заметки о Священном Писании

Значительное число ошибок происходит также по элементарной неграмотности как авторов, так и переводчиков. Например, «книга Даниила упоминает только о двух царях Вавилона, Навуходоносоре и Вальтасаре, которого автор считает сыном Навуходоносора и последним вавилонским царем [Дан. 5,2] … Последний вавилонский царь Набонид вообще не принадлежал к царской фамилии, а Вальтасар был сыном Набонида, а не Навуходоносора, и не был царем [49,304]». Если пророк Даниил ошибался в таком простом вопросе, то можно ли безоглядно доверять его пророчествам? Или вот, сказано: «Как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет и пришествие Сына Человеческого [Мф. 24,27]; ибо где будет труп, там соберутся орлы [Мф. 24,28]». В 27 стихе говорится о том, что пришествие Христа не останется незамеченным никем. При чём же здесь труп и орлы? Непонимание довольно простого смысла стиха 28, вызванное незнанием фольклора, побудило русских переводчиков к замене слова «стервятники» на более облагороженное слово «орлы» (в ИБ написано более правильное «грифы»), что в свою очередь привело проф. Лопухина к натянутому, заумному богословскому комментарию на этот стих [5,8,375]. На самом деле стих 28 всего лишь пословица, говорящая о том, что о трупе в пустыне можно легко узнать по стае стервятников, кружащих над ним, что приблизительно соответствует нашей пословице о шиле в мешке, т.е. стих 28 представляет собой нечто вроде тропа к стиху 27. Последний пример заодно показывает, что любому даже самому заурядному высказыванию Библии православные толкователи норовят придать глубокий богословский, но не всегда относящийся к делу, смысл – к вящей славе Божией. Это напоминает другую русскую пословицу – о расшибании лба во время молитвы. «Бывает, что усердие превозмогает и рассудок [185,112]», – подтверждает рассудительный К.П.Прутков.

Легко ли видеть Слово Божие в неизвестно когда, неизвестно кем написанном, неоднократно переведённом и многократно переписанном тексте? А этого от прихожан и не требуется, ибо Церковь знает, какое слово Божие, а какое – не Божие. «Когда в 30-х годах XIX в. профессор Петербургской духовной академии протоиерей Г.П.Павский сделал перевод с древнееврейского языка на русский почти всех книг Ветхого Завета,…, то перевод этот не был издан, Павскому было предъявлено обвинение в попытке подорвать православие и он был отстранен от должности [43,17]». Зато всё, что опубликовано с благословения Церкви – истина. «Давайте не будем говорить об этой шутке, согласно которой, набирая наугад типографские знаки, невозможно набрать „Дон Кихота“. Что мы наберём, то и станет „Дон Кихотом“ для тех, кому придется из этого текста исходить, сформироваться в нем и быть его частью [9,162]», – как бы иллюстрирует позицию Церкви знаменитый испанский философ и поэт Мигель де Унамуно.

О сознательном искажении

Ошибки практически неизбежны в работе переводчиков и переписчиков. Гораздо большим злом является сознательное искажение текстов. По свидетельству Е. Блаватской «достаточно почитать критику Эразма или даже сэра Исаака Ньютона, чтобы стало ясно, что еврейские священные писания подделывались и переделывались, были утеряны и снова написаны дюжину раз ещё до дней Ездры [31,226]». Следует также иметь в виду замечание известного историка христианства Эрнеста Ренана о древних переписчиках: «Книга на Востоке не копируется в точности. Её обновляют и приспособляют к моменту путём прибавлений того, что известно или предполагается известным из других сочинений… Не совестятся перепутывать в одном сочинении различные стили и авторов [199,368]». С изобретением книгопечатания невольных ошибок стало меньше за счет устранения переписчиков, но ничуть не уменьшилось количество подтасовок, фальшивок, пропусков, замен. «Не всякому слову верь [Сир. 19,16]», – предупреждает Иисус, сын Сирахов. Иосиф Сталин усиливает этот тезис: «Никому на слово, товарищи, верить нельзя [50,239]». А Эдуард Гиббон замахивается на святое: «Есть серьёзное основание опасаться, что первые отцы Церкви очень часто были клеветниками [51,2,17]». Известного английского историка поддерживает великий немецкий мыслитель Фридрих Ницше: «Ничто не является столь редким среди моралистов и святых, как честность [123,2,622]».

В.В.Болотов отмечает: «Как известно, переписчики и читатели по своему разумению поправляют самого писателя… Древность рукописи часто оказывается недостаточным ручательством её близости к подлиннику [28,1,15]». Подтверждение тому находим в «Церковной истории» Евсевия Памфила, которая «уникальна тем, что целых десять веков после её написания никто из ученых чад Церкви не брался изобразить церковную жизнь первых трех веков [54,5]». «Евсевий наивно признаётся, что в своей истории он будет выпускать всё, что может клониться к унижению Церкви, и, напротив, будет особенно распространяться о том, что может прославить её [37,276]». Так, он приводит письмо Иисуса Христа топарху Авгарию: «Блажен ты, если уверовал в Меня, не видев Меня. Написано обо Мне: видевшие Меня не уверуют в Меня, чтобы не увидевшие уверовали и ожили. А что ты приглашаешь Меня к себе, то надлежит Мне исполнить здесь всё, ради чего Я послан; а когда исполню, то вознесусь к Пославшему Меня. Когда же вознесусь, то пошлю к тебе одного из учеников Моих, чтобы он исцелил болезнь твою и даровал жизнь тебе и тем, кто с тобой [54,44]». Можно ли даже предположить, что христианин отважится на подделку слов Господа нашего и Спаса Иисуса Христа? Тем не менее последователи проф. Лопухина фактически обвиняют Евсевия в этом, написав, что «Cам Господь не оставил никаких записей Своих речей и дел [5,8,19]». Кому верить? Не могу представить себе, что составители «Толковой Библии» не читали упомянутую «Церковную историю», поэтому верю им.