Порфирий Цельс - Заметки о Священном Писании

«Сказал Господь Моисею: вытеши себе две скрижали каменные, подобные прежним, и Я напишу на сих скрижалях слова, какие были на прежних скрижалях, которые ты разбил [Исх. 34,1]». Как известно [Втор. 5,22], на разбитых скрижалях было записано упомянутое десятисловие, которое Господь изрек всему Израилю. На новых двух скрижалях было записано второе десятисловие, т.е. следующие десять заповедей [Исх. 34, 14—26]: 1) ты не должен поклоняться богу иному; 2) не делай себе богов литых; 3) праздник опресноков соблюдай; 4) всё, разверзающее ложесна, Мне; 5) шесть дней работай, а в седьмой день покойся; 6) праздник седьмиц совершай, праздник начатков жатвы пшеницы и праздник собирания плодов в конце года; 7) не изливай крови жертвы Моей на квасное; 8) жертва праздника Пасхи не должна переночевать до утра; 9) самые первые плоды земли твоей приноси в дом Господа, Бога твоего; 10) не вари козлёнка в молоке матери его. «И сказал Господь Моисею: напиши себе слова сии, ибо в сих словах Я заключаю завет с тобою и с Израилем [Исх. 34,27]». Выделение перечисленных заповедей из контекста несколько затруднительно, но в целом «не порождает никаких споров между библейскими критиками; некоторые разногласия существуют лишь относительно тождественности одной или двух заповедей да ещё о порядке изложения остальных [116,425]».

Значительно труднее истолковать десятую заповедь. «Едва ли во всём ритуальном законодательстве найдется другой закон, на котором Бог чаще настаивал бы и который бы люди более искажали, чем запрет варить козлёнка в молоке его матери [116,427]». Вкратце пространные объяснения известного историка религии Дж. Дж. Фрэзера можно свести к следующему [116,428]: у пастушеских племён существовало поверье, что между животными одного стада имеет место магическая связь; ещё более тесная связь образуется между животным, его молоком и его детёнышем; кипячение молока может погубить корову, овцу или козу; варка детёныша в молоке его матери может погубить всё стадо, что ставит под угрозу существование пастушеского племени. Таким образом, рассматриваемая заповедь гораздо более значима для племени, чем, например, заповеди «не убий» и «не укради», касающиеся судеб отдельных индивидуумов. Привлекает внимание и четвертая заповедь, узаконивающая человеческие жертвоприношения, о которых разговор впереди.

Видим, что вторые десять заповедей кое в чём пересекаются с первыми, однако, как отмечает Дж. Дж. Фрэзер, «моральные нормы в них совершенно отсутствуют. Все без исключения заповеди относятся всецело к вопросам ритуала. Все они имеют строго религиозный характер, определяя самым скрупулёзным образом мелочные подробности отношений человека к Богу. Об отношениях человека к человеку не говорится ни слова [116,426]». Не подлежит сомнению, что эти заповеди обращены не ко всему народу Израиля, а только к тем, кто отвечает за отправление религиозного культа, т.е. к пастырям. Запамятовал Господь, что писал в первый раз? Вряд ли. И поскольку Он уверенно и недвусмысленно утверждает, что перечисленные десять заповедей были на прежних скрижалях, значит – были. Почему-то каждый раз Господу Богу требовались две скрижали для записи заповедей, а не одна побольше или три поменьше. С учетом того, что речения Ветхого Завета, так же как и Нового, не могут противоречить друг другу, а могут лишь дополнять друг друга, считаю, что в обоих случаях на одной из скрижалей было записано десятисловие с моральными нормами, а на другой – без оных, и в зависимости от того, кому предназначено наставление, овцам или пастырям, читалась та или иная скрижаль.

Для чего второе десятисловие изложено как-то косноязычно, не так внятно, как первое? Для того, чтобы овцы не обратили внимания на него, не поняли его важности, не сопоставили с первым, так как, сопоставив, они увидели бы, что нравственные нормы касаются только их. Из этого не следует, что все пастыри аморальны. Безнравственные поступки совершают и высоконравственные люди. Разведчики из благих побуждений убивают, лицемерят, лгут, воруют, то же делают рабы, пленные. Лгут врачи, дипломаты, педагоги, полицейские. Можно предположить, что Всевышний дал потачку религиозным пастырям в расчете на их само собой разумеющиеся высокие моральные качества. Но это было бы с Его стороны проявлением наивности, а я не решаюсь подозревать в ней Создателя. Будучи Сам выше норм человеческой нравственности, Он осторожно допустил, по-моему, такую возможность и для духовных пастырей, тем самым приблизив их к Себе и возвысив над овцами. Для христианских пастырей второе десятисловие формально утратило актуальность, но допущение им (по умолчанию) возможности безнравственного поведения было с удовлетворением впитано всеми фибрами пастырских душ. Когда овцы осознали, что их батюшки и владыки слишком рьяно пользуются упомянутой возможностью, возник протестантизм. Из вышеизложенного также следует, что при чтении Св. Писания надлежит обращать внимание не только на смысл высказывания, но и на то, к кому оно обращено. Это, разумеется, вызывает дополнительные трудности в толковании.