Ярина Тютчева - Двенадцать гиперборейских дев

Оно вне времени и пространства, то место…

Она проснется только от поцелуя принца.

Мертвая царевна есть, безусловно, одна из тех древних дев. И она есть, точнее, царевна спящая. Это Белая богиня севера, о которой писал, в числе других, Роберт Грейвз. Такой и рисунок на обложке книги его «Белая богиня». Фрагмент молодого и мудрого женского лица, позволяющий видеть сомкнутые во сне веки. Сомкнуты они крепко и, вместе с тем… не навечно.[битая ссылка] [1] Глядя на такую картинку невозможно не чувствовать: появится прекрасный принц и поцелует ее и – разбудит.

Это королевич Елисей, о котором написал Пушкин. Имя Елисей носил, между прочим, ученик Илии Пророка. Илия Пророк – сводивший огонь на землю, вознесшийся в громыхающей колеснице – одна из ипостасей Перуна. То есть королевич Елисей – русич-громич. Наследник полярного рыцарского ордена гиперборейского Сыны Грома (подробней в книге Лады Виольевой и Дмитрия Логинова «Планетарный миф», 2006).

Все истинные поэты, не только Пушкин и поэт серебряного века Александр Блок, видели: Русь – это не что иное, как спящая Гиперборея. И Гиперборея проснется. Как только поцелует ее основатель третьей русской царской династии. У Блока сие пророчество недосказано, но намек на него подается подобающим теме высоким слогом:

Кормильцев пишет уже не столь трепетно – языком, понятным веку сему, но тоже – с каким почтением:

Имя Полина выбрано великим русским поэтом Илией Кормильцевым неслучайно. Невеста бога-хранителя гиперборейского города Пола, столицы легендарной Арктиды. Невеста самого Аполлона Гиперборейского!

Кормильцев повторил, между прочим, – но повторил много более искусно – то, что было спето в свое время еще группой «Воскресенье», посмевшей быть православной во времена победившего на государственном уровне воинствующего атеизма.

В этом «не» невозможно не прочесть протест против этого «не», то есть против навязываемого безверья.

А позднее даже Юрий Шевчук, хоть его трудновато заподозрить в склонности к мистицизму, не смог не спеть среди всякого своего прочего: «А она нам нравится… Спящая красавица!»…

Итак, «мертвая царевна» на самом деле отнюдь не мертва, но спит. И это весьма подобно тому, что сказано в Евангелии от Луки: «Все плакали и рыдали о ней. Но Он сказал: не плачьте; она не умерла, но спит. И смеялись над Ним, зная, что она умерла. Он же, выслав всех вон и взяв ее за руку, возгласил: девица! встань. И возвратился дух ее; она тотчас встала, и Он велел дать ей есть» (Лк 8:52—55). Так сказано в Евангелии от Луки.

Кстати, полное имя евангелиста Луки – Лукослав. Он был славяно-скифского рода и принадлежал, конкретно, племени русинов (подробней об этом в работе Андрея Долгина «[битая ссылка] К вопросу об этнической принадлежности евангелиста Луки», опубликованной на официальном сайте Института богословия РСТ СВА).

Так вот, это место из Евангелия Лукослава не только свидетельствует об одном из чудес, которые совершил Христос. Оно еще и предрекает в символической форме пробужденье великой девы.

Она проснется. Мы с вами это увидим. Вот веки уже трепещут… ресницы дрогнули в ожидании поцелуя царственного жениха-витязя.

В продолжение первой главы «Живущая в крови память» хотелось бы уделить внимание и тому, КАК именно древние творили. Ибо творения древних отличались весьма от произведений нынешних мастеров.

Они являли собою среднее между нерукотворным и рукотворным. Гиперборейский мастер творил, в основном, на пике средоточения своего сознания.

И нынче белый маг может, скажем, вот ярко вообразив некую ситуацию и сосредоточившись на таком образе – достигнуть и воплощенья вдруг оной в действительность. И вот, в гиперборейские времена все так именно и происходило. Поскольку в древних мирах внимание простиралось больше на СИТУАЦИИ.