Владимир Чугунов - Матушки. Очерки о подвижницах благочестия наших дней

Где любовь, там как бы и нет никакой иерархии. Она, конечно, есть, как же без неё, но её, как бы и нет. А для чего бы тогда Господу умывать ноги своим ученикам? Кто бы на Моисеевом седалище не сидел и чтобы не говорил, главной будет любовь, и стяжавший её уже не мыслит себя начальником в иерархической лестнице, а либо «голубчиком», либо «Митюшкой, милым», а ещё неключимым слугой.

Так думала и считала матушка.

С преподобным Кукшей матушка Варвара даже переписывалась. Однако письма эти незадолго до своей кончины велела сжечь. О причине могу только догадываться, но судить не могу, ибо не напрасно сказано в Писании: «Мысли Мои – не мысли ваши, и дела Мои – не ваши дела».

После моего принятия священства матушка стала относиться ко мне с особенным почтением, как, впрочем, и ко всем, посещавшим её священникам. Она верила, что при рукоположении священнику даётся от Бога особенная благодать. И однажды, ещё до знакомства с архимандритом Германом (Чесноковым) из Троице-Сергиевой Лавры (тот, который отчитывает), заставила меня совершить чин отчитки над болящим, как она считала, Алексеем Коробовым (недавно умершем), и даже подарила старинный требник с чином отчитки – он и теперь у меня. Я уже тогда знал, что это дело опасное, особенно же, когда берёшься за него без благословения, что обыкновенно этим делом занимаются монахи, и сказал об этом матушке, но она заверила меня: «А вы и не самочинно это делаете, а по моей настоятельной просьбе». Чин отчитки происходил во второй келье, перед омывшимся образом Божией Матери. Матушка во время отчитки молилась за нас обоих в своей келье. И думается, только благодаря её молитве я смог совершить этот чин. Было очень тяжело. Дело это на самом деле очень трудное и опасное. Я знал, например, одного священника, который, занявшись этим делом, как он сам выразился, из сострадания, дословно: «Ты не представляешь, какое счастье испытываешь, когда видишь, что бес выходит». Но я и тогда уже знал, что буквально через полчаса после отчитки точно так же входит назад. Архимандрит Герман, например, прежде чем отчитывать, говорит проповедь, в которой подробно излагает смысл духовной жизни, за что Господь попускает одержимость, что нужно делать человеку, как жить, чтобы несчастье не повторилось. Всё, как в Евангелии. Злой дух, будучи изгнан, ходит по бесплодным местам, и, будучи наглым и коварным, возвращается назад. И что же? Обретает дом (душу человеческую) выметенным, прибранным, но пустым. И тогда берёт семь злейших духов и входит в этот дом. «И бывает человеку последнее горше первого». Пустой дом – прежняя мирская жизнь. А надобна жизнь по заповедям и предлежит труд насаждения добродетелей на место греха. И обо всём этом архимандрит Герман говорит в своих проповедях перед чином отчитки. И многим действительно помог встать на путь истинный, отстать от греха. Мой же знакомый священник в итоге кончил тем, что сам заболел раком. Несчастье впоследствии постигло и всю его семью – жену и единственного сына. Так что отчиткой я больше не занимался, хотя поползновений к этому было немало. В данном случае лучше идти «царским» путём, который указывают оптинские старцы. Они вообще не практиковали чин отчитки, заменяя её частой исповедью и причастием. Частая исповедь и причастие дают возможность действовать на душу посредством таинств, а не заклинательных молитв, ибо чин отчитки именно из заклинательных молитв и состоит. И даже одно только перечисление во время молитвы «разновидностей» демонической силы наводит жуть. Матушка же, очевидно, из смирения, считала, как она выразилась, «мы все в той или иной степени одержимые и нас всех нелишне поотчитывать». Для этой цели она приглашала архимандрита Германа, и он совершил чин над всеми, кого матушка могла собрать и поместить в своей маленькой обители.

А вообще надо сказать, чем тяжелей было состояние того или иного человека, попадавшего к матушке, тем большую заботу она старалась проявить о нём. И слово её было со властью. Она могла так убедительно говорить, что с ней невозможно было не согласиться. Так она изменила жизнь многих. Даже обратила в православие одного американского бизнесмена. Мало того, что он сам принял крещение, но и всю свою семью окрестил.

Добро матушка помнила всю жизнь. Когда я, время от времени посещая их монастырёк (а пострижениц у матушки было немало), привозил с прихода гостинцы (прихожанки наши собирали творог, сметану, яйца, овощи), матушка практически до самой смерти спрашивала: «А как там Александра с Пелагией поживают?» Александра и Пелагия – от своего хозяйства постоянно посылали матушке эти гостинцы. И матушка мне говорила: «Вы даже не представляете, батюшка, сколько людей питается этим подаянием».