Виктор Кротов: Моя христианская надежда. Размышления о вере

Надо знать и помнить, что Творец наделил человека разумом, способным к выстраивающему и к улавливающему мышлению, что нельзя пренебрегать ни тем, ни другим способом восприятия мира.

Надо знать и помнить, что Творец наделил человека различными способностями чувствовать жизнь, и разум помогает развивать их и согласовывать друг с другом.

Наверное, все объяснения причин – лишь контур реальности. Но и общие очертания представляют интерес.

Можно начать с опыта длительного пребывания вне христианского мировоззрения. Это начальные два с половиной десятилетия моей жизни. Затем начался процесс развития чувства веры и движения к освоению христианского взгляда на жизнь.

Большую роль здесь играла приверженность христианству многих личностей, чьи взгляды для меня достойны внимания и уважения.

Постепенно выявлялось наилучшее соответствие христианства моим развивающимся человеческим и философским представлениям, хотя в этом развитии участвовало и знакомство с другими религиозными учениями.

Особо значительными были для меня некоторые редкие и краткие, но пронзительные переживания, которые стали искрами озаряющего опыта прикосновения к Тайне. Их почти невозможно описывать (хотя я и попробовал сделать это в мемуарах), но вместе с тем для них характерно удивительное ощущение полной самодостоверности.

Именно эти малые крупицы мистического опыта помогали мне по-настоящему (то есть не только умом) понимать те письменные свидетельства, оставленные христианами, которые мне случалось прочитать. Именно эти крупицы оживляли моё знакомство с Ветхим Заветом и Евангелием, позволяли принимать во внимание различные подходы к их осмыслению. Оставаясь в православном поле, я и в других христианских конфессиях с радостью узнавал похожие озаряющие искры.

Навык молитвы я приобретал очень медленно, по внутренней потребности, но молитвенный опыт всё больше укрепляет во мне надежду на реальность предстояния Высшему и соприкосновения с душами ушедших.

Никогда меня не смущала парадоксальность христианской веры, сочетающей, с одной стороны, улавливающее прикосновение к Тайне, интерес к историческим и духовным свидетельствам, силу воздействия религиозных образов, а с другой – выстраивающий рационализм, осознающий собственные границы, логику и анализ. Эта парадоксальность лишь подтверждает жизненность христианского виденья мира и его глубину.

Недостаточно регулярное, скорее даже эпизодическое участие в литургии, в таинствах, в общей молитве, тем не менее, всегда давало мне очень многое. Должен признаться, что неполнота церковной жизни – это мой сознательный выбор, но не хочу его оправдывать.

Вот так у меня получилось: от атеизма к философии, от философии к христианству, с христианством – к философии. Но всегда через людей.

Попробую взглянуть на переживание той надежды, которой посвящено моё повествование, с нескольких наиболее важных сторон. Прежде всего – со стороны отношения к жизни.

Идёт ли речь о внутреннем мире или о мире, который меня окружает, жизнь представляется мне пронизанной необозримо глубоким смыслом. Вернее даже сказать смыслами , потому что легче каждый раз сосредоточиться на каком-то отдельном смысле. Ведь переживание единого Смысла приходит редко, хотя именно оно порождает уважение к жизни в целом.

Внимание к жизни и диалог с ней – это человеческая возможность созерцать и постигать Замысел. Это возможность общаться с Высшим через особые подробности сотворённого мира и через собственные поступки.

Свои философские размышления я обозначил образным выражением «Дружба с жизнью», потому что куда надёжнее дружить с жизнью, чем флиртовать с нею, заигрывать, объясняться ей в любви. Не стоит обольщаться женским родом слова «жизнь».

Жизнь – это друг без жеманства, иногда приветливый и заботливый, иногда суровый, порою неумолимый. Но я знаю, что он всегда относится ко мне по самой высокой мерке. По мерке моего прообраза личности, который мне надо постараться уловить и осуществить.