Анатолий Гармаев - Пути и ошибки новоначальных. Беседы в паломническом рейсе

Другое – в его богословские содержание.

Третье носило лично-устроительный характер, то есть раскрывало, что дает содержание богослужения для личного устроения своего спасения каждому молящемуся.

Четвертое имело характер общинно-устроительный, то есть чем и как богослужение праздника собирает нас всех в общину, в Церковь.

Пятое сообщение раскрывало особенности богослужения, если они есть в празднике. Например, значение куличей, яиц, пасхи, артоса, крестного хода в Пасху. Или освящение воды в день Крещения Господня, вознесение креста в день Воздвижения Креста, вынос креста в дни празднования Креста Господня и др.

Исполненные в предыдущие дни, эти сообщения много помогают расположению души навстречу празднику.

Особенно разрабатывался и хранится по сей день обычай праздничных трапез. Пришлось приложить очень много усилий, чтобы совершенно изгнать из них любые разговоры, реплики и песни, не имеющие отношения к празднику.

Трапеза есть продолжение Богохваления, но в более свободной форме и содержании, чем богослужение.

Тост непременно сопровождается словом и дает большие возможности. Еще раз вникнуть в отдельные слова, прозвучавшие на богослужении, мысли, запавшие в душу и теперь продолжающие животворить в новые сердечные расположения, смыслы, дела и поступки. В присутствии сестер и братьев выразить свою благодарность Богу, Матери Божией, Святым. Поприветствовать всех, поздравить с праздником, сказать пожелания. Поделиться своими чувствами, впечатлениями о празднике, отношением к нему.

Песня. Она ни по своему содержанию, ни по ритму, ни по мелодии и манере исполнения не может быть противной духу и настроению праздника. Напротив, она – одно из важнейших украшений праздничной трапезы. Своим словесным содержанием песня порою выражает духовные и нравственные чаяния, много опережающие жизнь присутствующих за столом. Своей мелодией песня проникает до глубины души, умягчая ее, приводя в движение чувства, не свойственные будничной, страстно-греховной жизни. Во многих праздниках, опережая песню, восходя над нею и призывая ее к себе, звучат отдельные стихиры, тропари и кондаки богослужения, тем соединяя трапезу по содержанию и духу со службою в храме и составляя непрерывное движение и продолжение праздничного дня.

Сколько пришлось пережить различного сопротивления такому характеру трапез: стихия мира сего то врывалась в шутках, репликах и даже тостах совсем неподобающего содержания: пустого, пошлого, циничного или просто не имеющего никакого отношения к празднику; то проникала в виде мирских песен – эстрадных, бардовских, худонародных, которые были либо далеки от церковного праздника по содержанию, либо совсем не подходили настроению по мелодической линии, либо откровенно были противоположны христианскому характеру по смыслу, либо, еще хуже, решительно воцаряли в своем содержании греховный, страстный характер жизни. Стихия мира сего разверзалась в попытки бесчинного разгула и гуляния с криками, хохотом, сальными шутками, громкими разговорами, перекрывающими всех и вся, призывами, хоровыми скандированиями, разудалыми «многая лета».

Когда же все это удалось изгнать, дух мира сего отомстил училищной жизни унылостью и скукой на трапезах. Какой-то части братии и сестер оказалось нечем на них жить, тем более что и вино было сразу ограничено. Следуя традиции древнерусских общин, мы отказались от разлива вина по бокалам и пустили по кругу из рук в руки большую чашу – общую братину, из которой каждый может испить по одному-три глотка. При этом любой желающий, держа в руках братину, говорит слово. Слова можно произносить и без чаши в руках.

Водка на трапезах совершенно запрещена. Первое время некая часть братии устраивала после трапезы так называемые «добирания» алкоголя.

Прошло не менее пяти лет, прежде чем этот мирской обычай был изгнан из училища. На сегодня стремлений к пьяным разгулам в общине не существует.

Одновременно с этим ожила, открылась, поднялась и укрепилась традиция богохвалительного характера трапез. Она все более и более наполняется личными дарованиями участвующих в ней людей: даром слова или песней, умением подобрать стихи, прозу, от кого-то мудростью, радушием, а иные – простотой, духовной радостью. Эта традиция стала для нас «отрадным ликованием духа ради сознания великих милостей Божиих». Такая трапеза может иметь продолжительность в два-четыре часа и при этом не будет утомляемости.