Герман Вук - Это Б-о-г мой

В XVII веке, когда теологи использовали Библию, чтобы преградить путь разуму и знанию, появившаяся в то время научная мысль пошла атакой на Библию же с целью самозащиты. Предметом ее атак были все те же спорные места. Насколько мне известно, общая теория современной критики Библии была впервые обоснована Спинозой в его «Теологическом и политическом трактате», хотя Спиноза многим обязан Гоббсу1. Взбунтовавшийся студент, изучавший Талмуд, Спиноза прекрасно знал спорные места в еврейском учении. Он владел острейшим умом и пером — во все времена.

Смысл идеи Спинозы состоит в том, что Библия в конечном счете — это литература, книга, ничем не отличающаяся от любой другой, хотя, возможно, величественнее большинства других книг. Она не была написана в черном или белом огне Б-гом, и она не неприкосновенна и не вечна. Все это — не более как метафора. Она была написана в разные времена человеческой рукой — чернилами на пергаменте. Поэтому она может быть предметом литературного анализа. Традиционные представления о написании Библии, ее строении не могут быть последним и единственным мнением. Это мнение может быть и неверным. С другой стороны, рациональное исследование текста Библии даст истинное представление о ее авторах и о достоверных фактах ее происхождения. Спиноза наметил все атрибуты того, что мы сегодня называем Высшей Критикой: вариации стиля, повторяющиеся отрывки, хронологические пробелы, странности в грамматике и словаре и т. д. Он основательно изучил великого ортодоксального комментатора Ибн-Эзру , использовал отмеченные им трудные для понимания места в Библии и выдвинул свои саркастические интерпретации этих мест.

Этот путь, открытый Спинозой в 1679 году, вначале причинял его последователям одни неприятности. Писания в духе Спинозы приводили к поношению, преследованию, изгнанию из общества и, возможно, к тюремному заключению и даже смерти. Но уже в пределах первых ста лет с того времени, когда Спиноза открыл путь критике Библии, Вольтер, круша все вокруг, проложил столбовую дорогу рациональному анализу. После Вольтера рациональный анализ Библии стал игрой каждого смертного — и началась настоящая гонка.

Впервые идея выяснения подлогов при написании Библии была предложена, насколько мне известно, немецким, теологом де-Веттэ, опубликовавшим в 1806 году едкую критику на Второзаконие. Но теория подлогов при составлении библейских документов всегда будет связана с именем другого немца, профессора истории Юлиуса Вельхаузена, который распространил сферу подлогов практически на всю Библию. В особенности Тора Моисея, утверждает Вельхаузен, представляет собой многослойную фальшивку от первого до последнего слова.

Вельхаузен не претендовал на оригинальность и отдал должное своим предшественникам. Общая идея теории Вельхаузена, выведенной большей частью своей из Астру-ка, де-Веттэ и Графа, состоит в том, что Ветхий Завет был подвергнут значительной доработке, подгонке и неудачной имитации священников-законодателей под руководством Эзры во времена второго Храма. Они пытались придать форму строгого канона существующим Священным Писаниям Израиля. В действительности же они проделали эту огромную работу с одной целью: обосновать свои собственные притязания к власти и деньгам. Они стремились увековечить простую ложь; что Моисей узаконил, а Соломон непосредственно привел в исполнение заповедь о централизованном богослужении в святилище: вначале в скинии, а затем в первом Храме. Вельхаузен утверждает, что скиния никогда не существовала. Описания в Левите, насыщенные архаизмами и деталями, — такой же подлог, как и псевдоантичные поэмы Четтертона и Оссиана. [12] Томас Четтертон (1752-1770) и Джеймс Макферсон (1736-1796) — английские поэты. Последний известен под на-<���…> Исторические описания централизованного б-гослужения в Храме Соломона — тоже всего лишь масса придуманных священнослужителями историй.

Эзра-Гасофер систематизировал в эпоху второго Храма Моисеев Закон и заложил основу религиозного и морального права. Перу Эзры принадлежит также ряд апокрифических трудов.

Отталкиваясь от этой предпосылки, Вельхаузен воздвигает новый эволюционистский взгляд на историю Израиля. Не было апокалипсиса на горе Синай. Моисей не был провозгласителем веры. Еврейская религия выросла из грубого антропоморфного политеизма. Моисей, если он существовал вообще, считал себя приверженцем местного бога грома или бога гор, возможно, реально существовавшего священного камня: «Он твердыня… праведны пути Его». Со временем, в Канаане, пророки трансформировали этот культ в более утонченную веру; но все их старания были безнадежно сведены на нет и извращены фальсификаторами.