К. Любарский: Христианство и атеизм. Дискуссия в письмах

Давно уже замечено, что проповедь Христианства никогда не оставляет только нулевого, безразличного впечатления. Всегда в результате — либо взволнованность, радость, душевный подъем, либо уныние, подавленность, отвращение. Очень опасна неискренность. Но не менее вредна бывает даже и искренность, когда она выражает себя в благочестивом примитивизме или в наивной апологетике «от науки». Со стыдом вспоминаю рассказ, как к знаменитому физику явился добрый христианин и принялся убеждать его, ссылаясь почему-то на Эйнштейна, что он должен уверовать в Бога. Учёный мягко возразил, что « для этого нужны более глубокие основания ». Он прав абсолютно. Уверование — это великое таинство души, чудесное рождение в ней личного молитвенного отношения к Богу Живому.

Должен быть какой-то сокровенный высший смысл в том, что сильному человеку не даётся благодати религиозной веры. Мы можем оценить связанную с этим захватывающую идею свободы . Бог наш чтит свободу человека. Он не заставляет Себя признать, Себе покориться принуждением «науки», логики или подавляющей интуиции. Трудно уверовать в Бога — но нельзя же и успокоиться в Абсурде атеизма. Нерешаемость, неизвестность — это свобода , постоянное напряжение свободы. И в этом положении благородный, милосердный, великодушный агностик, не сознавая себя религиозно, определяет себя религиозно фактически, в самом глубоком смысле слова религиозно. Да, мы не знаем , «существует» ли Бог. Существует Святыня, духовная Красота истинной человечности. Согласен ли я вот так, ничего не зная о Боге, без всяких расчетов и гарантий, свободно преклониться перед этой Красотой, её избрать в решающий Принцип моих стремлений и действий? Вот подвиг свободы, который с точки зрения Христианства веры заслуживает высочайшей оценки. ДОСТОЙНО ЖИТЬ В НЕИЗВЕСТНОСТИ. Вот девиз мужества и свободы, при исполнении которого бывает радость великая на небесах.

В заключение автор предостерегает от ошибочного впечатления, будто сказанным выше как-то унижается церковное Христианство веры. Напротив! Можно сказать попросту так: всё у нас остается на своем месте, но очень расширяются наши представления о владениях Господа нашего Иисуса Христа.

Январь 1974 г.

Кронид Аркадьевич Любарский— узник совести. Ему 40 лет, он астрофизик, кандидат физико-математических наук, у него 40 научных работ, 3 собственные и 15 переведённых книг. В январе 1972 г. он был арестован и после восьмимесячного следствия за действия, предусмотренные ст. 19 декларации ООН о Правах Человека, которые были расценены как преступление, осужден на 5 лет заключения в лагере строгого режима.

Этот приговор был для Кронида Аркадьевича особенно тяжким. Не только разлука с горячо любимой семьей (жена и дочь), с друзьями. Не только лишение возможности научной работы, чтения специальной литературы, дисквалификация. Само физическое существование узника подвергается непосредственной опасности.

Дело в том, что и до ареста он был уже серьезно болен. У него была резекция большей части желудка. У него был уже паралич с потерею речи. Такое состояние здоровья — не для лагеря строгого режима. Больному необходимо часто принимать пищу, а в лагере это невозможно. Питание там неполноценно, а передавать продукты, витамины, лекарства родственникам запрещено. Больному нельзя рано вставать по утрам, это вызывает обморочные состояния, а в лагере подъём в 6 часов утра непременно. В лагере у больного резко ухудшилось зрение: с -7 до -9. И с такими-то глазами учёный работал на шлифовочном станке, в последнее время шьёт рукавицы.

В этих критических обстоятельствах узник проявляет великую духовную силу. Его речь на суде, особенно же его письма из лагеря жене, дочери, друзьям представляют значительную ценность и должны бы стать предметом специального обзора и комментариев. Автор реферата посвящает свою работу Крониду Любарскому с чувством глубокого личного уважения.

P. S.К. А. Любарский находился в Мордовских концлагерях № 19 (ст. Потьма, пос. Лесной) и № 17 (ст. Потьма, пос. Озерный) с апреля 1973 г. по октябрь 1974 г., а затем до конца срока (январь 1977 г.) — во Владимирской тюрьме.

В лагере он был активным участником всех голодовок протеста против тяжелейших лагерных условий. Он автор и соавтор целого ряда писем к мировой общественности о положении советских политзаключенных. За передачу этих сведений на волю он неоднократно наказывался карцером, а осенью 1973 г. был на полгода помещён в лагерную тюрьму.