Олег Соловов - Жирик - История не одной жизни. Повесть о настоящей собаке

Хозяин сам разъяснил мне смысл необходимых в ежедневном общении команд “ Гулять”, “Домой”, “Нельзя”, “Ко мне”. Их выполнение имело непосредственную практическую пользу, и я без проблем их усвоил. Одну команду – “Шкурка” – я полюбил особенно. Она предполагала прыжки с места вверх за шкуркой, находившейся в поднятой руке хозяина. Если прыжок был удачный – шкурку удавалось съесть. Выполнять эту команду я был готов всегда.

Мое понимание хозяина не ограничивалось знанием этих команд. Я чувствовал его настроение, ориентировался, когда надо побыть рядом, а когда лучше убраться подальше, умел даже верно воспринимать его комментарии к телевизионным событиям. Если он одобрял их – я сопел и похрюкивал, если он был недоволен, я, поддерживая его мнение, мог порычать и гавкнуть. По–моему, этого было вполне достаточно. Но избежать дрессировки не удалось.

Смысл всех этих абстрактно–бестолковых “Сидеть”, “Лежать”, “Дай лапу”, “Апорт” и прочих я усвоил быстро. Но первое время мне было обидно быть клоуном, ведь я не цирковая шавка, а солидный охранный пес. Я еще был готов выполнять такие команды хозяина, тем более что он выдавал их нечасто. Но когда степень моего ума пытались проверять гости, а это было выше моих сил. Я не выполнял команды даже за шкурки, а если они не отставали, уходил в другой конец огорода. А гости начинали говорить, что я бестолковый и ленивый, расстраивая хозяина. Однажды, гости предложили хозяину привести для меня дрессировщика. К моему ужасу он согласился.

Я сразу узнал дрессировщика среди приехавших через несколько дней гостей. От него исходила особая энергия человека, считающего себя профессионалом в общении с собаками. Я сразу понял, что от меня хотят, и был готов из уважения к хозяину, да и из симпатии гостям, сделать все, о чем меня попросят, выполнить все команды. Но дрессировщик счел нужным выполнить полный ритуал и подошел к вопросу очень серьезно. В то время как все гости, попивая водку, готовились к жарке шашлыков – нанизывали куски мяса на шампуры, нажигали угли – дрессировщик не пил и готовился к моему укрощению. Не знаю, что ему наговорили о чау–чау вообще и обо мне в частности, но он явно боялся своей неудачи. Натер мясом какую–то палку, надел валенки, толстую куртку, большие рукавицы. Он объявил, что пора начинать в момент, когда шашлыки положили на угли. По опыту я знал, минут через 10 они будут готовы, а еще через 5–7 минут появятся первые обглоданные косточки. Всю работу с дрессировщиком надо было успеть проделать за это время. Один из гостей остался у мангала, остальные приготовились смотреть на мое укрощение.

Дрессировщик дал мне понюхать натертую мясом палку и бросил ее: “Апорт”. Я естественно понял, что надо сделать, да и надо было это сделать исходя из соображений экономии времени. Но переступить через себя и побежать за палкой не смог. Как оскорбительно плохо надо было думать о собаке, рассчитывая, что я побегу за дурацкой палкой с легким запахом мяса, в то время как от мангала исходит чудный аромат. Попроси он бы просто: “Жирик, принеси” – я бы сходил. А в той ситуации – остался на месте. Дрессировщик сам несколько раз сбегал за палкой, снова и снова совал ее мне под нос, крича про свой “апорт”. Я принял позу сфинкса и не реагировал. Сходил за палкой, только заметив сильное расстройство хозяина от моей кажущейся бестолковости. Сходил и принес хозяину.

Это подняло упавший дух придурка–дрессировщика. Теперь он собрался учить меня командам “сидеть” и “лежать”. По его просьбе один из гостей встал на четвереньки рядом со мной. Выполняя команды, он должен был показывать мне пример. Этот крупный мужчина по команде дрессировщика плюхался на землю, вскакивал, садился на корточки. Дрессировщик давал ему кусочки колбасы, чесал за ухом и хвалил. От этого зрелища у меня поднялось настроение. Хохотали и все вокруг. Помня о жарящемся шашлыке, я решил подыграть. Команды я выполнял, но колбасу у дрессировщика не брал. Хозяин встревожился – не заболел ли я. И скомандовал свое: “Шкурка”. Свою любимую команду я к всеобщему удовольствию выполнил в лучшем виде.

Дрессировщик собрался перейти к команде “чужой”, но поспели шашлыки. Устроили перерыв. В целях моего лучшего укрощения дрессировщик запретил всем давать мне шкурки. Только после завершения обучения. Я сидел радом с поедающими мясо гостями, давился слюной и злился. Повторять дважды “чужой” не пришлось. С трудом дождавшись команды, я задал ему хорошую трепку.