Джон Шемякин - Дикая история дикого барина (сборник)

© Д. Шемякин, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Например, на вопрос о том, какими должны быть газеты в меняющемся мире, исповедался, стуча по столу финкой меж пальцев, так.

Когда русские в 1913 году решили издавать газету в Монголии, то в первом номере первой монгольской газеты сообщили потрясённой монгольской общественности о шарообразности Земли и о наличии сторон света.

В разделе «Новости дня».

На фоне этих откровений сообщение о фактической аннексии Российской империей Монголии казалось совершенно рядовым, даже каким-то заурядным.

Мне всегда нравились истории про возможности. Хотя воспитывали меня в суровой этике абсолютной предопределённости неизбежного наказания. Как я, будучи сущим малюткой, ни юлил, как ни хитрил, как ни посыпал следы махоркой и перцем, всякий раз меня ловили и подвергали болезненному воздаянию. Уже, казалось бы, всё! Укрылся после совершённого злодеяния, запутал и заморочил погоню, ан нет – выволакивают за неокрепший, но уже облезлый хвост из норы и снова, держа за шкирку, вразумляют.

У бога Педагогия я числился в чёрных штрафниках и первых отступниках. Именно я во главе легиона непослушных и злобных мальчиков и девочек должен был дать последний бой добрым силам учительского света, именно я должен был сразить десять тысяч педагогических праведников в боевых вязаных кофтах и снести голову с плечей наёмным Песталоцци и Каменскому, пригвоздить к колеснице Ушинского и пороховницей выбить из седла куренного атамана Макаренку.

Кстати, уверен, что так всё и будет. Я вам такого Питера Пена выдам – мёртвые будут завидовать консервам!

Как и любой злодей, я люблю читать про всякие возможности. Про то, что чуть-чуть не дотянуло до события, вехи или переломного момента. Всякий раз переживаю: ну? давай, милый, давай! Ещё чуть-чуть, и наступит всем кромешный ужас, гражданская война и реки без берегов, наддай, хороший!

И, в сотый раз убедившись, что даже при сотом прочтении ничего не поменялось в окружающем меня мире, понятно, расстраиваешься.

Ну как не огорчиться, читая в «Записках» графа Корфа про полковника Богданова?

Жил себе вполне полковник Богданов, который числился по министерству путей сообщения под чутким руководством известного всем Клейнмихеля. Сам Клейнмихель ещё со времени своей службы при особе Аракчеева скучать не любил и другим не давал. По молодости вместе с Аракчеевым хоронили графскую сожительницу Минкину, потом выкапывали ее, клали ей в гроб ценности, закапывали, потом снова выкапывали, срывали с неверной ценности и снова закапывали. Дельным был Клейнмихель ассистентом по семейным делам.

В зрелые годы Клейнмихель под руку с царём Голодом строил железную дорогу, по которой потом ездил измождённый поэт Некрасов и рассказывал, тряся бородой, мальчику и его милому папаше особенности подрядного строительства. А в промежутках между гробами и шпалами Клейнмихель мучил полковника Богданова. И ладно бы физически его истязал! Нет, окаянный граф Клейнмихель цинично и грязно воровал на глазах у честного и чистого Богданова денежные средства в особо крупных размерах.

От наблюдения за хищениями начальства, от ужаса, что такие деньги просто пролетают мимо, Богданов «постепенно потерял рассудок от несправедливостей…».

И вот в апреле 1843 года полковник Богданов пришел к министру внутренних дел Перовскому. Тогда это было ещё возможно – зайти к министру внутренних дел, сверить маршруты, уточнить методы. При себе, кроме безумия, Баранов принёс два пистолета и кинжал. Любой из нас на месте Богданова немедленно открыл бы огонь на поражение по министру, но Баранов решил приберечь министра на крайний случай и произнёс речь, которую после пересказывал всем «поседевший и часто смеющийся» Перовский.

«Ваше превосходительство преследуете и истребляете мелких мошенников, а между тем терпите безнаказанно главных государственных воров, как-то: Клейнмихеля и тому подобных. Я пришел предложить вам услуги и содействие против них, и вот оружие, которым намереваюсь действовать; примите меня только поскорее под ваше начальство».

Вот такая речь, сопровождаемая показом пистолетов и кинжала. Министр Перовский, не сводя глаз с двух пистолетных дул, зачарованно внимал клевете на своих лучших друзей. А потом проявил министерскую хитрость. Говорит, я всё понял, мигом несись к своему бывшему начальству, считай, что ты уже принят, возьми с собой записку от меня, и до встречи в горниле борьбы с коррупцией! Да, и пистолетики оставь, ты ими себя выдаешь, коррупционеры попрячутся, ищи их потом!