Джон Шемякин: Дикая история дикого барина (сборник)

Романтика для меня – это не паруса над лазурью, а кожаные переплёты купеческих пассе де вариант.

И Киплинг с его громоздкой имперскостью – это не мерная поступь стрелковых линий, а сапёрная муторная шагня, степ бай степ, дружок, степ бай степ.

Секрет успеха любого поэта – это умение при чтении своих стихов убедительно выдавать их за стихи своих больных, главным образом, парализованных друзей. Тогда стихи будут нравиться жалостливой части публики и вызывать научный интерес у части, занимающейся естествоиспытанием природы. Да и вообще любой будет заинтригован творчеством человека, в которого ударила молния.

Ничто так не примиряет с графоманией, как физическая немощь создателя. Желательно, чтобы заикание, слепота, огнёвая потрясуха и тик были следствием героического прошлого литератора. Туда же и служба в Красной армии, туда же и изнасилование в пионерском лагере.

Очень хорошо, когда поэт безнадёжно болен. Отказывающие при каждом выдохе почки, кровоизлияния. Отменно зарекомендовал себя перенесённый на ногах гнойный менингит. Чтобы обречённостью несло, как сыростью из погреба. Тогда да! Тогда стихи могут даже понравиться. Ну, сколько он ещё, мол, протянет, пиит-то?! Сколько ещё проползёт, кашляя и поминутно сплёвывая кровушку, по росистой духмяной траве?!

Мне сегодня эта мысль пришла в голову, когда несколько соседей моих из либералов после торжественного жертвоприношения, посвящённого моему скорому, но долгожданному возвращению, надумали свои стихи преподнести в качестве подарочка.

На самом деле! Издали сборник!

Вытирая жирные руки о льняные кудри, принял дар.

А сами поэты – здоровенные, как лоси, загривки в три наката, румянец и поголовная витаминизация. Спортсмены, мать их ети. Таких лавкой, вырванной из паркового ансамбля, не перешибёшь.

Ну, и стихи соответствующие.

Бережно отнёс сборник в свою кунсткамеру.

Сам же решил впредь симулировать более явственно. А то стараешься-стараешься, а ценителей настоящих нет.