Лион Измайлов - Дорогие мои

Мы садимся в машину. Аркан впереди, рядом с шофером. Брайнин начинает рассказывать Арканову о приглашении. Тот осторожно скашивает глаза в мою сторону, я не выдерживаю, отворачиваюсь. Аркан все понял.

Когда мы приезжаем на площадку, я ему все рассказываю. Аркану нравится.

На другой день утром звонит Брайнину тот же Тенгиз и говорит:

– Слушай, Борис, ты тоже не нужен, приведешь Измайлова с этим пожилым, получишь свои десять рублей, и все.

Брайнин озадачен.

– Почему?

Тенгиз вешает трубку. Брайнин начинает звонить по своему номеру, и естественно, все время занято.

Он прибегает ко мне в панике. Что делать?

Звонит по своему номеру Тенгизу. Но там никто не берет трубку.

Брайнин уходит к себе. Снова ему звонит Тенгиз:

– Слушай, Борис, не надо тебя совсем. Мы без тебя их найдем, Арканова и Измайлова.

Брайнин в полном недоумении. Деньги уплыли. На концерте он все это рассказывает. Мы с Аркановым говорим, что нам Тенгиз уже звонил и мы дали согласие, но мы не знали, что Брайнина не будет, а теперь мы из солидарности откажемся выступать.

После концерта мы едем в гости к нашим бакинским друзьям. Брайнин изрядно выпил. Мы ему рассказываем, что уже отказались от предложения Тенгиза. Брайнин говорит, что Тенгиза надо наказать. Аркан вспоминает, что у него есть знакомая в ЦК Азербайджана, некая Фатима.

Аркан идет в коридор к телефону и звонит Фатиме:

– Фатима, ты знаешь, какой-то у вас есть Тенгиз.

Фатима, конечно же, знает Тенгиза.

Дальше Арканов рассказывает по телефону всю историю.

Поддатый Брайнин требует Тенгиза наказать.

Мы – Задорнов, я и Дабужский – просто плачем от смеха.

Аркан просит Фатиму как следует наказать Тенгиза. Вешает трубку.

– Ну, она ему задаст, – говорит он Брайнину.

Брайнин доволен, Мы плачем.

На другой день Тенгиз звонит Брайнину:

– Слушай, Борис, зачем Фатиме пожаловался, она теперь меня с работы снимет.

– И правильно, – отвечает Брайнин. Тогда Тенгиз говорит:

– Давай, дорогой, не ссориться, давай в ресторан всех поведу, тебе денег дам.

– Ладно, – согласился Брайнин.

Во время концерта Брайнин ждет Тенгиза, но Тенгиз так и не появляется.

Наконец мы не выдерживаем и говорим Брайнину, что это был розыгрыш. Он нам не верит.

Тогда Аркан спрашивает:

– А по какому телефону ты звонил Тенгизу?

Брайнин называет номер.

– Так это же твой номер.

Вот только здесь Борис поверил.

А еще Аркадий Михайлович помог мне, когда я вступал в Союз писателей. Нужны были три рекомендации. Одну мне дал А. Иванов, вторую Г. Горин, а третьей не было. Аркан сам мне дать ее не мог – у него был пик неприятностей из-за «Метрополя». С его рекомендацией меня бы точно не приняли. Тогда он позвонил Фазилю Искандеру и попросил рекомендацию для меня.

Фазиль, когда я приехал к нему, а я с ним был до этого не знаком, сказал:

– Я ваши рассказы в «Литературке» читал и рекомендацию с удовольствием дам.

Я еще многое могу рассказать об Арканове.

Мы сейчас почти не видимся, но, несмотря на это, я к нему испытываю самые нежные чувства. Кажется, он сам пишет книгу воспоминаний и сам о себе там расскажет. Я же только вспомнил разные забавные случаи из его жизни. То, что я слышал от него или чему сам был свидетелем.

У нас в МАИ в 60-е годы был сатирический коллектив «Телевизор». То есть существовал этот коллектив с 52-го года, но я в него попал в 65-м.

Тогда, в 65-м году, режиссер Александр Матвеевич Мокеев пригласил в руководители авторской группы «Телевизора» Феликса Камова и Эдуарда Успенского, которые до этого уже были в «Телевизоре» в свое студенческое время. Феликс еще в 50-е годы, а Эдик в 60-е. В 60-х они стали эстрадной парой. Я считаю, Камов и Успенский в те годы были лучшими авторами. Они да еще Арканов с Гориным. И не случайно вся эта четверка объединилась и выпустила лучшую юмористическую книгу на ближайшие двадцать лет.

Они вместе с Веселовским и Сусловым стояли у истоков «Клуба «12 стульев» «Литгазеты». Придумывали рубрики, которые существуют и по сей день.

Феликс ушел с инженерной работы, жил литературным трудом. Они с Мокеевым написали пьесу «Передай улыбку». Пьеса шла в театре им. Гоголя. На гонорар за эту пьесу Феликс смог купить кооперативную квартиру на Красноармейской улице. Замечательный подъезд был: Копелев, еще пара диссидентов. Так что потом, в 70-е годы, из черной «Волги» у подъезда следили сразу за всеми.