Лион Измайлов - Дорогие мои

– Я, я, я, – торопливо затараторил Брайнин, – я обеспечу, я с машиной договорюсь. У меня знакомый есть.

Договорились, что он, Брайнин, будет в три часа сидеть в номере и ждать звонка председателя.

В два мы с Аркановым поехали к Городинскому играть в карты. И я еле уговорил Городинского позвонить в номер Брайнину и пригласить его от имени председателя колхоза на концерт. Но Городинский сделал это так неумело, что Брайнин все просек и обиделся – конечно, на меня.

Но иногда и Арканов обижался.

Так, когда он в 91-м году начал петь со сцены, я в Лужниках, представляя его залу, сказал:

– Выступает молодой начинающий певец Аркадий Арканов.

Он обиделся, но ненадолго.

Аркан вообще считался довольно равнодушным и эгоистичным человеком, но именно он помог мне, когда у меня тяжело заболела мама. Во-первых, попросил своего брата, анестезиолога, чтобы тот устроил консультацию у хорошего специалиста в Онкоцентре. А когда болезнь мамы зашла очень далеко, попросил Василия Аксенова достать в Париже дефицитное лекарство. Аксенов в Париже попросил каких-то друзей Зои Богуславской, лекарство достали, и Аксенов, который виделся со мной всего лишь раз в жизни, привез его из Парижа. Дело в том, что его мама болела той же болезнью, что и моя. И он лечил ее этим лекарством.

Я никогда в жизни не забуду того, что Арканов мне тогда помог, помог моей маме.

Иногда Арканов бывает несправедлив. И обо мне порой говорил неприятные вещи. Но это не имеет никакого значения. Для меня всегда любую обиду будет перевешивать это вот лекарство, которое при его помощи привезли из Парижа.

А когда травили Аксенова и писали про него гадости в газетах, выдавливая его из страны, я всегда вспоминал, как он мне, малознакомому человеку, вез из Парижа лекарство. Дай ему Бог всего хорошего.

Как-то мы с Аркановым, Воловичем и старухами Маврикиевной и Никитичной (Тонковым и Владимировым) поехали в Гомель.

Поскольку звездами у нас были Тонков и Владимиров, то и публика на нас ходила соответствующая.

Нам, остальным, было тяжело. И вдруг Борис Владимиров стал исполнять аркановских «Бухгалтеров». В зале стон стоял.

Я сказал Арканову:

– Ну вот же есть у тебя номер для простой публики.

– Да неудобно, – отнекивался он.

Однако я его убедил, и на следующих гастролях он попробовал своих «Бухгалтеров», которых не читал со студенческих времен. И прошел с большим успехом. И исполнял этот номер впоследствии еще лет пятнадцать. Этот номер дал ему уверенность. Он знал: что бы он ни читал, в конце все равно прикроется «Бухгалтерами». Через какое-то время, в конце 80-х, он стал выступать даже с сольными вечерами. А в 90-х Арканов, объединившись с Оганезовым, стал петь со сцены смешные песенки. И делает это виртуозно. Открыл свою нишу. Это пародии на современную попсу.

Песни про Анну Каренину или про Настасью Филипповну с позиций современного песнетворчества.

Песенки смешные, и исполняет он их хорошо. Мне нравится. Всегда был дефицит комических песен. Вот Арканов его и восполняет. Кроме того, он теперь вот уже несколько лет ведущий передачи «Белый попугай», то есть просто имеет право рассказывать анекдоты со сцены.

Аркадий Михайлович делает то, что ему нравится. Хотел петь – поет.

Арканов – гений поведения. Он умеет быть таким обаятельным, что нельзя его не полюбить. Конечно, он не ангел, он любит и позлословить, и посплетничать, но кто из нас без этих грехов, пусть… Ну, дальше вы знаете и сами.

Мне очень нравились рассказы, которые он когда-то писал. Я помню, в рассказе «Соловьи в сентябре» была такая фраза: «Приехали с Кавказа Гоги и Тенгиз и за то, что Лида у них летом отдыхала, повели ее в ресторан». Замечательная фраза.

Когда-то Арканов напечатался в «Метрополе». Участников этого самиздатовского альманаха власти преследовали. С Аркановым провел беседу секретарь Ф. Кузнецов, и он было заколебался, но после разговора с Аксеновым позиций своих все же не сдал.

И его так же, как Ахмадулину и других участников, попытались лишить выступлений. То есть просто отслеживали, где «метропольцы» должны были выступать, и перекрывали кислород. Однако Арканова взяла под свою защиту Римма Казакова, она вытаскивала его на какие-то выступления, а кроме того, Арканов ездил куда-то совсем уж далеко, куда не дотягивалась рука Москвы.

Так, в то время Арканов, поэт Луговой и я поехали под Усть-Каменогорск. Поэт Луговой быстро уехал, и мы с Аркановым остались вдвоем. Ничего чудовищней этих гастролей у меня в жизни не было. Зима, стужа и ветер такие, что в какой-то военной части мы застряли на дороге. Темень, вой ветра. Я открыл дверцу «Волги», и ветром разорвало металлическую скобу, на которой держалась эта дверца. Администратор, молодой парень, который подталкивал машину всего минут пять, потом неделю кашлял, надышавшись холодного воздуха.