Михаил Левитин - Возлюби ближнего!

— Допустим, что так, ну и что?

— Ай-ай-ай, — сокрушенно покачал головой директор. — Надо же! И все он, склероз проклятый. Неужели Федотова забыли? Всего-то ведь восемь годков прошло с тех пор, как я вас с должности освобождал… Вы тогда, Бутугин, крупным промтоварным магазином заведовали, помните? А я в Промторге кадрами занимался.

— Я сюда насчет недовеса пришел, — прохрипел Бутугин, — а вы какие-то мемуары разводите!

— Отрицаете, значит? — улыбаясь, сказал директор. — Ну да дело ваше. Не больно-то приятно вспоминать, как тебя за всякие темные делишки уволили, да еще с запрещением работать в торговле.

Услышав эти слова, всегда такой крикливый и самоуверенный Бутугин вдруг как-то сразу набряк и, не прощаясь, выскочил из директорского кабинета.

Это была моя последняя встреча с Бутугиным. На службе он больше не появился, а заявление с просьбой уволить его по собственному желанию прислал заказным письмом.

Бросив взгляд на вошедшего гражданина, доктор без особого труда сразу же определил, что перед ним человек больной: расшатана нервная система.

«Как у него дрожат пальцы, — подумал доктор, — и пятна на лице явно неврогенного происхождения…»

Отодвинув в сторону высоченную стопу бумаги, исписанной за время приема, доктор предложил больному сесть.

— Что скажете? На какие болезни жалуетесь? — спросил он с профессиональной веселостью.

— Не знаю, как и сказать… — озираясь по сторонам, ответил гражданин. — Сам бы я вас, доктор, и не стал беспокоить, да все жена: иди, говорит, к специалисту по нервным болезням, а то потом будет поздно.

— Жена права… Болезнь запускать не надо. Особенно, если она на нервной почве! — протирая очки, наставительно произнес доктор. И, сразу же перейдя на сугубо деловой тон, спросил, пристально рассматривая зрачки больного: — Так что же с вами стряслось? Температурите? Болит где-нибудь? Как спите?

— Какой уж тут сон, если сидишь до самого утра и пишешь…

— А-а, — догадался доктор, — понимаю… Стихи сочиняете? Или, может, роман? Да не стесняйтесь, говорите, не вы первый, не вы последний. Некоторые больные на нервной почве даже пьесы пишут.

Пациент отрицательно покачал головой.

— Нет, к поэзии я не причастен, к прозе тоже…

— Так что же вы тогда пишете?

— Отзывы пишу, — ответил пациент и, словно вспомнив что-то очень и очень неприятное, с минуту помолчал и уже совсем тихо продолжил: — Вас интересует, доктор, какие именно отзывы?.. Да всякие, какие просят, такие и пишу…

— И помногу вы их пишете?

— Да вот за один вчерашний день, например, пятнадцать раз пришлось отзываться. Как с утра началось, так и пошло. Сел завтракать, вдруг звонок, и входят сразу пять человек. Мы, говорят, с телефонного узла… бригада… участок ваш кабелируем… старый кабель новым заменяем. Ну, поскольку работа к концу подходит, то полагается вместе с разнарядкой отзыв жильцов представить: нет ли каких замечаний или жалоб. Всего три слова. Для порядка это… писать можете что угодно… читать все равно не будут, а приложить к ведомости необходимо.

Написал я, что претензий к кабелю никаких не имею, и пошел на работу, а там меня уже библиотекарша ждет. Требуется срочно черкнуть кратенький отзыв на книжку стихов молодого поэта. «И не вздумайте отказаться, — предупреждает библиотекарша. — Наша библиотека должна дать стопроцентную читательскую отзываемость. У нас уже и рапорт подготовлен!»

И хотя я знал, что мой отзыв никакой пользы не принесет — в стихах разбираюсь я плохо и книгу эту даже как следует не прочел, — тем не менее я написал несколько ничего не говорящих похвальных слов и отправился в буфет.

…Если бы вы знали, доктор, что такое наш буфет, каким мы привыкли его видеть, вы бы лучше поняли мое изумление, когда я переступил порог этого «заправочного пункта», как мы его называем.

Первое, что меня ошеломило, это уйма столов, покрытых свеженакрахмаленными скатертями. Буфетная стойка уставлена вазами с пирожками, салатами, винегретами и бутербродами.

Но самое удивительное ожидало меня позже, когда источающие улыбки официантки внесли на подносах глиняные мисочки, откуда шел аромат гречневой каши. Тут даже бывалые диетики проявили небывалую лихость. Вооружившись неизвестно откуда появившимися расписными деревянными ложками, они мгновенно окружили кашеносцев и в небывало сжатые сроки очистили несметное количество мисок.