Михаил Левитин - Возлюби ближнего!

— Что ж, — тяжело вздохнул незнакомец, — обойдемся без супа… Что у вас есть из вторых блюд?

— Из вторых остались только рожки да ножки.

— Это как же понимать? Ничего нет, значит?

— Почему же ничего нет? — возмутилась Клара. — Я вам, кажется, ясно сказала, гражданин, что остались рожки да ножки.

— Это блюдо такое, — объяснил Леонид Васильевич, — макаронные рожки с вареными свиными ножками. Очень вкусное кушанье. Надо только к нему привыкнуть.

— Рожки да ножки! Хороши порядочки, черт подери! — вспылил незнакомец. — Тут не еды просить надо, а книгу жалобную! Позовите директора!

— Не понимаю я вас, — сказал Леонид Васильевич, когда официантка отошла от стола. — Чем вы недовольны? Вы что думали — придете в эту, сто десятую, столовую и получите обед по своему вкусу? Или вы хотели здесь на столе чистую скатерть увидеть?

— Да, хотел, — подтвердил незнакомец, — и скатерть, и обеды хорошие, и обслуживание культурное.

— В сто десятой столовой? Культурное обслуживание? — расхохотался Леонид Васильевич. — Простите меня, уважаемый, но вы или типичный идеалист, или приезжий.

— Странная философия, — недоуменно пожал плечами незнакомец. — Но я вас все-таки очень попрошу подтвердить правильность моей жалобы.

Леонид Васильевич от испуга даже побледнел.

— Вы уж извините! Не люблю, когда меня впутывают во всякие такие истории. А главное, я через час уезжаю в длительную командировку. Мне еще за чемоданом съездить надо.

Оставив на столе деньги, Леонид Васильевич кивнул незнакомцу головой и исчез.

Вернулся Леонид Васильевич из командировки через полтора месяца. Как всегда, он отправился обедать в сто десятую столовую.

Первое, что бросилось ему в глаза, это отсутствие «Уголка посетителя».

Там, где недавно Леонид Васильевич созерцал пищеварительные схемы, ныне висела картина, изображающая вазу с фруктами, а вместо наскоро сколоченной из некрашеной фанеры кривобокой стойки с закусками стоял вполне приличный полированный буфет.

Обозрев все это, Леонид Васильевич поспешно взялся за ручку двери, чтобы уйти, но его окрикнул веселый женский голос:

— Куда же вы, гражданин?

— Простите… не туда, знаете, попал… Пятнадцать лет ходил — и вдруг перепутал… Склероз!

— А вам куда надо?

— В сто десятую столовую.

— Так это и есть сто десятая.

Леонид Васильевич присел на край стула и в ответ на предложение официантки выбрать первое блюдо сказал, как говорил уже много лет:

— Для начала, значит, голубушка, принесите борщ.

— Какой борщ? — переспросила девушка.

— Понимаю, — улыбаясь, сказал Леонид Васильевич, — маленько не угадал? Борщевой квартал прошел и начался квартал овсяночный? Так, что ли?

Не поняв, что хотел сказать этот странный посетитель, девушка принялась растолковывать:

— Борщей у нас, гражданин, несколько: есть борщ флотский, есть украинский, есть вегетарианский. Из супов еще могу предложить: молочный, грибной, овсянку и бульон…

«Должно быть, любит пошутить, — подумал Леонид Васильевич. — Славная девушка. Веселая…» Официантка продолжала:

— Я бы лично советовала взять бульон или харчо. Харчо у нас наваристое. Острое, и томата много.

— Вы бы мне еще селянку предложили! — поддержал шутку Леонид Васильевич.

— Ну что ж, хотите, селянку можно приготовить, — ответила девушка и быстро отошла от стола.

Оставшись один, Леонид Васильевич стал рассматривать салфетку и прибор.

«Странно, — недоумевал он, — и скатерть без пятен, и ложка не алюминиевая! А кроме того, шутки шутками, а заказа-то она у меня так и не приняла…»

Но девушка появилась вновь и поставила перед Леонидом Васильевичем полную тарелку селянки.

Леонид Васильевич совершенно растерялся. Несколько раз он наполнял ложку, подносил ее ко рту и так, не попробовав, выливал обратно в тарелку.

Странное поведение Леонида Васильевича встревожило официантку.

— Может быть, селянка невкусная? — обеспокоенно спросила девушка. — Так я сейчас руководящего позову?

— Нет, — ответил Леонид Васильевич, — дело не в селянке… Селянка тут ни при чем… Сам не понимаю, что происходит… Шел к вам — хотел есть, а пришел — и растерялся. Так все, знаете ли, стало здесь непривычно, что у меня даже аппетит пропал.

Понятно, дорогие товарищи, вы не ошиблись, если предположили, что, желая вернуть себе потерянный аппетит, Леонид Васильевич первым долгом направился на поиски столовой, где все было бы так же, как еще совсем недавно в сто десятой.