Array Коллектив авторов - Морские досуги №5

— Да-а-а! Вот насмотрелся ты там, наверное, — с завистью сказал механик Саша.

— Конечно, насмотрелся, а как же!

Одноклассниц насмотрелся, приходили подруги старшей сестры и видел я у них то, что они и сами никогда не видели, потому что заглянуть туда женщине к себе невозможно.

Однажды, выйдя в коридор, увидел я в очереди на аборт… нашу «Писю»! Мою классную руководительницу!

— Толик! — воскликнула она, увидев меня в белом халате, — ты что здесь делаешь?

— Работаю здесь. — отвечал я. Аборты вот делаю.

— А ведь говорила, говорила я, что ничего путного не получится из тебя! И кто же разрешил тебе ЭТО делать?

— Имею разрешение, отвечал я чуть ли не шёпотом, — я ж специальное ПТУ такое закончил.

— И это я должна идти к тебе на… на… операцию? — с трудом подобрала нужное слово учительница. — Нет, нет, к тебе на… на… на операцию не пойду! Выскочила «Пися» из больницы и след её простыл. Слышал, родила через несколько месяцев.

Мы посмеялись:

— Выходит, кто-то в Благовещенске своим появление на свет Божий обязан тебе?

— Выходит, так — ответил судовой врач Анатолий.

Остроухов Павел

Мне полных 76 лет, основную часть жизни провёл, работая в Дальневосточном и Приморском пароходствах. Заканчивал Килийскую мореходную школу и Владивостокское мореходное училище. Работал, в основном, радистом на транспортных и рыболовных судах. Всегда выпускал стенгазеты, в которых реализовывал весьма скромные способности художника и писателя. Сейчас на пенсии. Живу во Владивостоке. https://www.proza.ru/avtor/ostr42

— А это ты, Петрович? Давненько не было.

Как всегда, он зашел с чёрной, затёрханной хозяйственной сумкой, из которой торчали две донки [6] донка — короткая удочка для донного лова .

— Хворал я маленько, легкие застудил. В сорок третьем сутки в холодной воде просидел и ничего, а тут…

— Слышал я про твои ночные приключения.

— Шо, СашкО мой растриндел? Небось, лодку запретил давать? Так я без лодки порыбачу. Вон с мостика брошу доночки, бычков потаскаю.

— Никуда твои бычки не денутся, садись, рассказывай.

— А шо рассказывать, если ты уже всё знаешь? Встал отлить, лодку шкивануло, ну и я, бултых…Мне не впервой за бортом полоскаться. Первый раз в Империалистическую, будь она не ладна. Я тогда на линкоре «Императрица Мария» матросом служил. Пошел в гальюн [7] гальюн — туалет на судне. , а тут, как бабахнет…в общем, я свою надобность уже в воде справлял. Много братвы утонуло, а мне повезло.

— Петрович, ты давай не увиливай, байки твои морские я уже все наизусть знаю, ты мне лучше скажи, кто тебя в этот раз спасал.

— Кто-кто? Пацаны. Байдарки вышли на тренировку в 8 утра…

— Так ты всю ночь до восьми утра на лодке висел?! А вылезти не пробовал?

— Как не пробовал? Всю ночь только и делал, что пробовал.

— Ну, ты даешь! Слава Богу, вода сейчас не холодная.

— Водичка-то не холодная, да только воспаление схватил. Двухстороннее. Знаешь, как меня СашкО ругал за то, что сразу не поплыл к берегу. Для меня полмили — как фокстрот для тёти Цили.

— Так чего же ты полоскался всю ночь?

— А лодка?! Лодку значить бросить и скоренько спасать свою жопу?

— Лодку, Петрович, списать можно, а таких ценных кадров, как ты, раз-два и обчёлся.

— Мне Сашко то же самое сказал, только маленько покруче. Ладно, давай чайку по десять капель глотнем и пойду рыбачить.

Чайком Петрович называет крепчайший самогон, настоянный на ореховых перемычках.

— Закусь у меня — сам знаешь какая, — Петрович высыпал на газету десяток сушенных бычков, — ты чисть, а я разолью.

— Ишь ты, какие пузатые!

— Это у меня «мартовичок» задержался. Полнёхоньки икры!

— Ладно, Петрович, за что пить будем?

— Мы что первый раз с тобой чаевничаем? За братиков моих, за морячков.

— За моряков!

Мы выпиваем, не чокаясь, и я вижу, как у Петровича начинают влажнеть глаза. Сейчас снова будет рассказывать про «Императрицу Марию» или про то, как его в Отечественную немецкая подводная лодка торпедировала. Но он молчит.

И я молчу, смотрю на этого сухого, просоленного и обветренного всеми ветрами старика и думаю о том, сколько процентов правды в его байках. Ну, не может один человек столько пережить и столько успеть! Что-то здесь не так. И Александр Иванович, внук его, он на водной станции «Авангард» самый уважаемый тренер, тоже предупредил, чтобы я ни в коем случае не выдавал деду лодку. А еще сказал, чтобы не слушал его байки. Так и сказал: «Не пей с дедом, он, когда выпьет лишку, таких баек тебе понарассказывает, Джек Лондон отдыхает». СашкО любит деда, но его раздражает, что он «вечно здесь ошивается», ну и, конечно, «чаепития» в боцманской…