Михаил Айзенштадт-Железнов - Другая жизнь и берег дальний

Неопровержимый факт: большинство художественных фильмов, произведенных в свободном мире эмигрантскими кинорежиссерами, несравненно лучше и интереснее огромного большинства картин, выпущенных советской кинематографией за последние пятьдесят лет.

Лишь очень немногие литературные произведения советских писателей, опубликованные там со дня октябрьской революции, могут сравниться с произведениями подвизающихся за пределами Советского Союза эмигрантских писателей.

Я, конечно, говорю о произведениях советских писателей, вышедших в Советском Союзе, а не о произведениях, там написанных, но не опубликованных. Произведения советских писателей, опубликованные за границей, я отношу к категории эмигрантской литературы. Хочу подчеркнуть, что я имею в виду писателей, пишущих не только на русском языке, но и на языках тех стран, в которых они поселились после своего бегства от большевиков пятьдесят лет назад.

Уровень эмигрантской живописи гораздо выше уровня советской живописи. Под большевистским режимом советская живопись совершенно зачахла. Очень плохо пишут художники в стране «победившего социализма» (или, может быть, «побеждающего коммунизма» — я, ведь, так запутался в этом диалектическом вопросе, что никакого понятия не имею о том, какая система только побеждает, и какая система уже победила — социалистическая или коммунистическая). Куда советским художникам до эмигрантских!

В связи с этим должен отметить совершенно исключительные достижения эмигрантских художников в области театральной, оперной и балетной декорации. Советские художники не создали ничего подобного тому, что создали эмигрантские художники в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Риме, Милане, Амстердаме, Мадриде, Брюсселе и многочисленных столицах Латинской Америки.

А балет? разве можно говорить о западном балете, ничего не сказав об огромной роли, которую сыграли российские эмигранты в его создании и его развитии! В некоторых странах, в том числе и США, балета, вообще, не было бы, если бы туда не бежали от красных российские балерины, танцовщики, балетмейстеры, декораторы.

Российская эмиграция отличилась и в области музыки. Похоже на то, что и тут мы догнали и перегнали Советский Союз. Даже гастролирующие в капиталистических странах советские исполнители вынуждены включать в свой репертуар произведения эмигрантских композиторов.

Нельзя не отметить полное отсутствие в Советском Союзе серьезных мыслителей. Философия там в загоне. Мыслить там разрешается только по-марксистски, и в результате советская система не произвела на свет ни одного мало-мальски значительного философа. А наша эмиграция выдвинула многих крупных мыслителей, которых изучает цивилизованное человечество.

О науке и технике говорить нечего.

В Советском Союзе теперь не пользовались бы вертолетами, если бы талантливый русский летчик не бежал в свое время от большевиков в Америку. И в Советском Союзе не было бы телевизоров, если бы большевистский переворот не заставил блестящего молодого ученого искать приюта на далекой чужбине.

Советский Союз заимствует у эмигрантских ученых все, что ему может пригодиться и послужить на пользу. И тщательно скрывает это от своего народа: избави Бог, чтобы советские люди узнали, как славное правительство обкрадывает эмигрантских «предателей».

Трудно жить без родины. Но еще труднее жить на родине в рабстве.

На нашем примере мир увидел позорный провал так называемого «социалистического реализма». Крупные таланты в Советской России не вывелись. Но они не могут там творить. Им, как и нам, нужна свобода. Но у них-то ее нет.

Я уверен, что в глубине души задавленные цензурой советские писатели завидуют своим свободным эмигрантским собратьям по перу. Советские композиторы, художники и режиссеры завидуют эмигрантским. Советские ученые тоже завидуют эмигрантским.

Нам, российским эмигрантам, следовало бы устроить постоянную юбилейную выставку и напомнить миру, что мы для него сделали и чем он нам обязан.

Почему это так, я не знаю. Но это так.

Устроители наших вечеров и докладов снимают залы без стульев. Стулья они заказывают в отдельном месте.

Раз был случай, когда устроители какого-то доклада заказали стулья, но забыли снять зал. Я уже не помню точно, на какую тему был доклад. Что-то вроде «Пушкин и Маяковский» или «Пушкин и Мережковский». Во всяком случае, когда выяснилось, что стулья имеются, а зала нет, произошел немалый конфуз. К счастью, дело было летом. Мы отнесли стулья в парк, где и выслушали доклад о Пушкине и Маяковском или о Пушкине и Мережковском.