Михаил Айзенштадт-Железнов - Другая жизнь и берег дальний

Оратор главный посвятил доклад
Развитию таланта Лихорадка.
Он повествует обо всем подряд
От письменной словесности зачатка.

Закончив свой пленительный рассказ,
Он начинает всхлипывать украдкой,
Внезапно вспомнив, что он только раз
Упомянул в докладе Лихорадка.

За ним другой докладчик, педагог.
Он говорит сжимая плотно губы.
К поэтам он взыскателен и строг
И, вообще, поэзии не любит.

У Лихорадка, говорит он, есть
Какое-то наличие таланта,
Но лично он советует прочесть
Жюль Верна «Дети капитана Гранта».

Ксантиппа незаметно подает
Супругу знаменитому пилюлю,
Суровым взглядом смотрит на народ,
Подсчитывая все пустые стулья.

Но вот конец. Разъезда час настал.
Культурно время провели, как будто.
И Лихорадок покидает зал,
Продав одну из книг своих кому-то.

«Айвенго» — чисто русский пансион.
Вы там найдете превосходный отдых.
Природой окружен со всех сторон, —
Что может быть приятнее природы?

В горах. (Почти в горах — семь миль от гор).
Близ моря. (Три часа езды от взморья).
Владельцы год назад вступили в спор
И до сих пор между собою спорят.

Тенистый сад. (Из трех деревьев). Дом
Со всеми неудобствами и ванной.
На полках книги: Чехов — третий том,
Толстой и детективные романы.

Сейчас в «Айвенго» десять человек:
Три пары, одинокие две феи,
Какой-то дальний родственник и грек,
Когда-то знавший русского в Пирее.

С утра у ванной суматоха, гам.
Слетаются взлохмаченные птицы.
Взывают дамы: «Что застряли там?»
Кричат мужчины, что им негде бриться.

Час завтрака. С тревогою в глазах
(Как будто голодали всю неделю)
Примчались гости, сели впопыхах,
В мгновенье ока все буквально съели.

Поели. Разбрелись по сторонам.
Две феи, как агенты чрезвычайки,
Остались на веранде, ибо там
Слышнее, как ругаются хозяйки.

Все дамы в брюках: летний колорит
Подчеркнут ярче при таком наряде.
У женщин в них один и тот же вид —
Один и тот же спереди и сзади.

Мужчины носят трусики. А грек,
В какой-то фантастической фуфайке,
Которой не видал никто вовек,
Усердно загорает на лужайке.

Час лэнча. Все в столовую бегут,
Как будто голодали всю неделю,
Как будто бы набавить лишний пуд
Является единственной их целью.

Вид у гостей — «Я своего не дам!»
И тянутся нетерпеливо длани
К селедочке, к котлетам и к блинам,
К чему-то непонятному в сметане.

Один из двух хозяев морщит лоб,
Подсчитывая новые убытки.
Лэнч кончен. Гости остаются, чтоб
Придти в себя и написать открытки.

Все смотрят на часы. Примерно пять
Часов до сессии обеденной осталось.
К себе уходят гости подремать,
Не в силах одолеть свою усталость.

Вот, наконец, настал обеда час.
Народ уже толпится у столовой.
И жалуется: — Чай не чай, а квас…
Хозяевам ж нельзя сказать ни слова…

Дурное мясо… Фруктов вовсе нет…
В любой плохой харчевке кормят лучше
Скажите, чем приправлен винегрет?
С моей кузиной здесь такой был случай…

Обед. Потом в гостиную. И там
Скучают с напряжением жестоким.
А чтобы вечер провести без дам,
Мужчины начинают дуться в покер.

Доклад читает В. М. Утконос,
Известный пушкинист-вегетерьянец,
На тему: «Кормит ли теперь колхоз
Союз Советский в укрупненном плане».

Он знает превосходно свой предмет
И выбрал из источников знакомых
Все, что в них есть, и то, чего в них нет,
О молоке, легпроме и тяжпроме,

Внешторге, освоенье целины,
О всей экономической программе,
В которую поправки введены
Партийными руками и ногами.

Рассказывает В. М. Утконос,
Что говорилось на последнем съезде,
Кто где сидел, кто на кого донес,
И кто вошел в новейшее созвездье.

Десяток лиц явился на доклад.
Один застрял нечаянно в передней.
Две дамы средних лет (на первый взгляд)
И господин гораздо выше средних,

По-видимому, старый эмигрант,
Когда-то бывший шишкой или вице.
Усатый парень, вылитый Рембрандт
С совсем не первой свежести девицей.