– Здорово! Ай, молодца! – наконец-то начал понимать смысл разговора Генка, – Тогда так, Шура. Вечером у меня в комнате собираемся и хорошо это дело отметим. Я привёз с собой десять коробок креветок, так что устроим пивной заплыв на длинную дистанцию. Половина денег с тебя, замётано?
– Замётано, – Саня засмеялся. – А экзамен за дочку тебе не поставят! Не поверят, что и у тебя тоже сегодня дочь родилась. А то тогда вся группа срочно начнёт повышать рождаемость в Союзе и именно сегодня!
– Не поверят, ну и хрен с ними! Я сам сдам, ты меня знаешь, – и, развернувшись, Гена нетвёрдой походкой пополз вверх по институтской лестнице, периодически поскальзываясь на мраморных ступенях и тихо беззлобно матерясь, под удивлёнными взглядами проходящих мимо студентов – «дневников».
Генка был одним из лучших студентов в их группе, что подтверждалось его зачёткой, умными глазами и большими залысинами на мудрой голове, и Саня, перед тем как натянуть на голову шапочку и нырнуть в холодную пасть улицы, подумал: «Да, этот сдаст! Такого упёртого без хрена не съешь! Натура хоть и бесшабашная, но «котелок» всегда варит, и только на оценку «отлично».
Холодный ветер с гранитной набережной быстро выбил из его головы всю лирику, а вместо этого прилепил к ней большой кусок грязной мокрой газеты. Белозёров, оторвав её от лица, прочитал на развороте название одной из статей: «Битва за урожай». Поняв из названия, что ничего нового он оттуда уже не почерпнёт, Саня, подняв воротник, затрусил к ближайшей станции метро…
Чисто «пивного путча» вечером не получилось. В комнату к Генке и Сане набилось человек двадцать одногруппников, с вином и водкой, решив таким образом сделать новоиспечённым молодым отцам подарок. «Подарков» было более чем достаточно, а вот кушать совершенно нечего. Каждый, видимо, решил, что стол и так будет ломиться от яств, а про спиртное в народе говорят: «Сколько ни возьми, всё равно два раза бегать». Хорошо, что Генка не соврал, и креветок было о-о-очень много, это хоть как-то решило вопрос с закуской. Часа через два креветочные панцири уже летали по всей комнате и смачно хрустели на полу и…в кроватях!
Часов в десять вечера, когда половина гостей, уже достаточно «отдохнула» и разбрелась по своим общаговским «норкам», в комнату молодых отцов ввалилась странная компания, состоящая из коменданта общежития Франчески Ивановны Шевцовой и двух лиц мужского и женского пола с красными повязками на рукавах.
Необычное имя Франческа Ивановна получила от своего отца, коренного питерца, простого каменщика и сумасшедшего поклонника таланта великого архитектора Бартоломео Франческо Растрелли, по проектам которого построена добрая половина старого Петербурга.
В общежитии Франческа Ивановна занимала должность коменданта и, естественно, в её обязанности входило следить за порядком во вверенном ей заведении, а также приводить в исполнение «приговоры» провинившимся разгильдяям. Наказанный ею нарушитель, сразу же получал от проживающих в общежитии прозвище «Бартоломео». Почему? Потому что Франческой РАССТРЕЛЯН! (да простит всех великий Растрелли). Отчего и сама комендантша имела прозвище, такое же странное, как и её имя – «Расстрелка» или просто Франя.
Внешне Франческа Ивановна представляла собой женщину бальзаковского возраста, с формами, за которые не стыдно было бы и великому Бартоломео. Мимо её форм, занимавших ВСЁ пространство вокруг, и мышь не смогла бы прошмыгнуть. Видимо, таких женщин специально набирали для работы в общежитиях, чтобы у нарушителей внутреннего распорядка просто не было никакой возможности удрать, то есть, уйти от ответственности за содеянное «злодеяние».
Франческа Ивановна, войдя в комнату и перекрыв своим могучим телом выход в коридор, сразу исключила даже мысль о побеге. Двое в красных повязках боязливо выглядывали из-за её могучей спины и были похожи на двух трусливых собачонок, ожидающих страшную команду «Фас!», услышать которую жутко боялись.
Наведя резкость на вошедших в комнату людей, Генка Валеев вдруг громко возопил:
– Комендантский патруль! Господа офицеры, встать! Смирно!!!
– Ваш юморок неуместен, молодой человек, здесь вам не казарма, а общежитие, – саркастически процедила сквозь зубы «Расстрелка»-Франческа Ивановна. – И если вы через пять минут не разойдётесь по своим комнатам, мы будем вас фотографировать для стенгазеты «Они позорят наш коллектив». Утром вам будет очень стыдно. Время пошло, – она демонстративно взглянула на свои маленькие золотые часики, а потом, под ошалелые взгляды присутствующих, вытащила из кармана огромной вязаной кофты секундомер и громко им щёлкнула!
Читать дальше