Светлана Кабардина - Фею вызывали

Если быть честной никто меня не вызывал. Шел 1991 год, один из тяжелых этапов в истории России. Разваливался Союз, который считали «нерушимым», обнулились все идеалы, менялся смысл существования.

В 1992 года я пришла в редакцию газеты «Сударыня». В то время это было одно из самых популярных периодических изданий для женщин в Новосибирске. Каждый выпуск с нетерпением ждали многочисленные читательницы и почитательницы газеты. У многих до сих пор хранятся подшивки газеты. Редакция располагалась рядом с домом, была возможность по дороге на работу или с работы передать материалы для публикации. Я предложила вести в «Сударыне» рубрику «Факультатив для фей». Каждая читательница, воспользовавшись инструкциями, опубликованными в газете, могла самостоятельно сделать маленькое или большое чудо. Для ребенка сделать игрушку, для себя подобрать наряд, который не будет противоречить ее темпераменту, связать воротник невиданной красоты. А минуты восхищения от созданного и радости, что удалось нечто создать своими руками, в то трудное время были особенно необходимы.

Почему именно фея? Слово это французское производное от латинского «fatum» – «судьба», по-русски волшебница, вдохновительница. Слово волшебница тоже требует расшифровки: первый слог «вол» почти на всех языках «воля, желание». А второй слог «шеб» или «шаб» на севере Европы «шабоут» – это праздник жатвы; у славянских народов «шабала» – это крупные осиновые плахи с ними связана пословица: «Без ума голова – шабала». В Сибири шебека – это лодка, сплетенная из прутьев, обтянутая шкурой моржа и с парусом из кожи (ткать, тогда еще не умели). Вот и выходит, что волшебницы должны обладать умной головой, чтобы придумать, как из подручных материалов создать жизненно необходимую вещь и волей, чтобы довести задуманное до удовлетворительного результата.

Чуть не забыла, у феи была волшебная палочка, в моих руках это были иголки, спицы и вязальный крючок.

Судьба похожая на сказку

С иглой в моей судьбе связана история одной из моих бабушек. Предки моей мамы по преданиям еще в царское время переселились из Самары в высокогорное село Алты-Агач на Кавказе. Моя прабабушка Кутукова Мария Капитоновна вышла замуж за мельника Ивана Попова в 1884 году у них родилась дочь Мария Ивановна Попова, а полгода спустя прабабушка умерла. Иван снова женился. Молодая мельничиха оказалась классической мачехой, она колыбель с малюткой на ночь вывешивала на мельничный жернов, чтобы девочка не мешала спать. Это на Кавказе в горах, где и летом ночи достаточно холодные. Это заметил дядя Машеньки Иван Капитонович Кутуков и забрал девочку в свою семью. А у самого семеро по лавкам, жену его Марьяну лишний рот не обрадовал. Летом Машенька работала с малых лет в огороде и помогала по хозяйству, а зимой отдавали ее в город в няньки. Судьба так распорядилась, что попала сиротка в услужение к белошвейке у нее и научилась портновскому ремеслу.

В 18 лет вышла Машенька замуж за односельчанина Лукошкина Тимофея Федоровича. Лукошкины славились по всей округе как «фаэтонщики», они мастерили легкие четырехколесные коляски с откидным верхом.

В 1903 году в молодой семье Лукошкиных родился сын Федор. Через два года родился Александр. Семья переехала в Баку, бабушка Мария открыла швейную мастерскую, а дед Тимофей держал «извоз». Сам занимался перевозками или сдавал транспортные средства в аренду, этого я не знаю. Семья была хорошо обеспечена, старший сын выучился на инженера. Уже после войны и революции в 1918 году родилась моя мама Ольга Тимофеевна. За пару месяцев до ее рождения, представитель фирмы Зингер навязал бабушке универсальную швейную машинку с условием, если родится мальчик, он вернет деньги и заберет машинку, а если девочка, то это будет ее приданое. В 1935 году бабушка умерла от саркомы. Дед вскоре женился на женщине с взрослыми детьми. Я помню эту «мачеху» вечно недовольное лицо, скорбно поджатые губы с опущенными вниз уголками. Как только появилась новая хозяйка в семье Лукошкиных все шкафы и кладовки были заперты на ключ.

Моя мама научилась шить у своей матери, ей было шестнадцать лет, когда она стала сиротой. Полученная в приданое швейная машинка «Зингер» помогала жить во время Великой Отечественной войны и первые послевоенные годы. На этой самой машинке в семь лет я под руководством старшего брата, которому было 14 лет, училась вести ровную строчку. Качество платьев сшитых простой иглой моих кукол не устраивало.