Александр Шемионко - Милицию вызывали?

– Да не волнуйтесь так, гражданка. Здесь я, здесь, – тоже вдруг перешёл на шёпот милиционер.

– Почему Вы шепчете? Куда я попала? Это что, не милиция??? – истерика в трубке начала нарастать.

– Да милиция это, милиция! – уже в полный голос успокоил трубку лейтенант. – Младший лейтенант Крылов! Крылов моя фамилия! Представьтесь, пожалуйста, и спокойно объясните, что случилось и по какому адресу необходима наша помощь. Ну, куда выезжать-то? – голос лейтенанта становился всё громче и настойчивей. – Ехать куда, я спрашиваю, где убийство?

Лейтенант придвинул тетрадку для черновых записей и взял ручку.

– Я комендант, понимаете, комендант! – то вопила, то шептала трубка. – Общежитие «Гортелефонстроя». Тссс… тише! Здесь может произойти убийство! Или я убью или меня убьют! Срочно! Скажите телефон вашего начальника, я буду жаловаться!

Лейтенант, ещё немного послушав трубку, отодвинул её от уха, потряс головой, словно ему в уши попала вода, после чего тихо кашлянул и, наконец, окончательно потеряв самообладание, рявкнул:

– Хорошо, женщина, я всё понял! Всё понял!!! Успокойтесь. Я, младший лейтенант Крылов, вызов принял. Поймаем ваших «убивцев». Встречайте наряд милиции, сейчас подъедут. Всё!!! Двадцать два тридцать, Ленинградского времени, выезжаем.

Состроив невидимой собеседнице страшную рожу, лейтенант бросил телефонную трубку на рычаг аппарата. Потом чуть приподнялся со стула и пододвинул поближе микрофон старенькой радиостанции.

– Семьдесят шестой, семьдесят шестой, я «Город» как слышишь меня? Приём!

В эфире «зашуршало», и дежурный больше догадался, чем услышал, ответ экипажа.

– На связи семьдесят шестой!

Проследуйте в общежитие «Гортелефонстроя», повторяю, «Гортелефонстроя». Вас там встретит комендант общежития, говорливая такая гражданка, она всё объяснит. Оцените обстановку и доложите. Что-то про убийство бубнила, я ничего не понял. Связь жуткая. В общем, разобраться и доложить. Если что, вышлю опергруппу. Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.

Передав по радиостанции вызов, Крылов с облегчением вздохнул, поудобнее устроился на стуле и, сунув по привычке в рот шариковую ручку, начал её задумчиво грызть. Но вкусовые достоинства авторучки его явно не удовлетворили. В сердцах бросив ручку на стол, лейтенант стал глазами искать недоеденный бутерброд, который в это время надёжно укрылся от постороннего взгляда под журналом со странным названием «Журнал учёта другой информации». Видимо у информации, поступающей в дежурную часть, как и у всех работающих здесь сотрудников, тоже была какая-то строгая иерархия, делившая её на ТАКУЮ и ДРУГУЮ. Но об этом, тссс…

Погода в этот день в Питере с утра была из разряда «займи, но выпей». Шёл мокрый снег, с Невы дул «лёгкий», пронизывающий до костей, сырой ветерок, гнавший по набережной скрюченных людей, как осеннюю листву, которая ещё кое-где упорно цеплялась за старинную лепнину величественных зданий.

Александр Белозёров, худощавый, молодой, черноволосый паренёк, забежал в помещение центрального телефонного переговорного пункта, стряхнул свою мокрую насквозь вязаную шапочку и пошёл к переговорным кабинам, на которых стояли порядковые номера. На его счастье из нужной ему кабины сразу вышла ярко накрашенная блондинка с красной сумкой, и Саня заскочил внутрь душной, пропахшей духами с ванилью, будки. Взглянув мимоходом вслед блондинке, он, доставая из бокового кармана приготовленную для телефона-автомата мелочь, тихо скомандовал сам себе:

– Фу, кобель! Место, место, я сказал! Ты женат, жена беременная, скоро у тебя появятся маленькие щеночки, вернее котики, тьфу ты…, дети, – после чего он опустил в прорезь телефона-автомата несколько пятнадцатикопеечных монет и, когда автомат проглотил их с характерным металлическим звуком, стал крутить капризный диск старого номеронабирателя.

Жена должна была вот-вот родить, поэтому Белозёров старался почаще звонить домой, чтобы узнать, как там она, и поддержать, хотя бы морально. Он очень беспокоился за неё, потому что вынужден был оставить дома одну, а сам, будучи студентом – заочником, уехал в Ленинград для очередной сдачи зимней сессии в институте связи.

Он вновь и вновь прокручивал диск телефона, пока не услышал длинные заветные гудки вызова абонента. Гудки шли, но домашний телефон упорно молчал, как капризная девушка, которая, поругавшись со своим парнем, решила его простить только после сотого гудка её телефона. Изрядно переволновавшись, Саня решил перезвонить на работу своей матери. Ему показалось, что трубку и там не поднимали целую вечность, но неожиданно вызов прервался, и приятный женский голос ответил: