Елизавета Михайличенко - Гармония по Дерибасову

С учениками у Дерибасова проблем не было — в «Контакте» скопилось огромное количество периферийных холостяков, готовых продать свободу за московскую прописку. И как же радовались они, получая в «Контакте» адрес Осоавиахима, который предлагал не торговать своим телом, а покупать прописку и арендовать жилплощадь! А то, что Дерибасов, получая львиную долю, оставался в тени, свидетельствовало уже о его профессионализме.

Больше всего неудобств доставляло Дерибасову впитанное с молоком матери, идущее от Анфима Дерибасова, назарьинское неприятие сберкнижек и других ценных бумаг. Ни бездарные кутежи, ни покупка черного «мерседеса», ни меценатство, не могли утрамбовать дерибасовское состояние хотя бы в портфель. И маленький, но тяжелый чемодан, с которым Дерибасов не решался расставаться надолго, отравлял ему все удовольствие.

В роскошных постелях самых дорогих из общедоступных женщин столицы Дерибасов боялся сомкнуть глаза, ибо не был уверен, что ему дадут проснуться.

В ресторанах он не решался отойти от чемодана потанцевать.

Он даже добыл пистолет!

Но и в квартире на Цветочном бульваре не было ему покоя. По ночам он слышал стуки крюков с веревками, забрасываемых на балкон, скрипы, шорохи и лязг отмычек. И часто жалел Мишель, что прогнал от себя Саньку, единственного совестливого человека в этом городе.

Саньку Мишель встретил в начале июня, на Арбате. И издалека не узнал. И одеждой, и прической, и походкой, и высокомерно-брезгливым выражением лица — всем Санька не отличался от нормального московского акселерата. Разве, что по бокам висели две девицы намного выше среднего класса.

И это было особенно удивительно, потому что в Назарьине девки сторонились Саньки. Ну не нравился он им! И тощеват, и сутуловат, и очки… Не было в нем настоящей назарьинской стати. Хоть бы на гармошке или гитаре играл, или зубы толком скалил… В общем, не щекотало у назарьинских девок в носу от Санькиных шуточек — только носики морщились…

— Санька! — отдался первому порыву Мишель.

И вдруг понял, что Санька заметил его намного раньше и не испытывает по этому поводу ни малейшего энтузиазма.

Санька что-то сказал девицам, те недовольно отцепились и уселись на бетонный вазон.

— Ну, как дела, студент? Общежитие не надоело? — Дерибасов тут же решил поселить Саньку с собой и взять на полное довольствие.

— Общага? — поморщился Санька. — Да не-е, Миш, я квартирку снял. Тут неподалеку. Кстати, я там тебе что-то должен был? — он вытащил из кармана комок купюр.

— Да брось, — искренне отказался Мишель, прощая Саньке все, даже переход на «ты», и поставил чемодан на брусчатку.

— Ну, ладно, — не стал настаивать Санька.

— А башли откуда? — не удержался Мишель. — Фарцуешь или что?

Санька впервые улыбнулся:

— Или что… Уж вагоны не разгружаю, не беспокойся. — После паузы он вяло кивнул на отпущенные космы Чхумлиана, стянутые серебряным обручем: — Хиппуешь на старости лет или народ дуришь?

— Ладно, за столиком все расскажу, — засуетился Мишель. — От тебя у меня секретов нет. Я тут такое кручу!.. Короче, бери девок, у меня в «Праге» метр прикормленный. Кто из них твоя?

— Да не-е, Миш, — поскучнел Санька. — В другой раз. У нас тут свои дела.

— Черт с тобой! — компанейски рубанул Мишель. — Сегодня я не спешу. Пройдусь с вами по вашим делам, а потом загудим. Ты ведь без меня от второй не избавишься.

Санька улыбнулся во второй раз:

— Хороший ты мужик, Миш, только женился рано, а в Москву приехал поздно. А надо бы наоборот… Ну ладно, шеф, может, еще встретимся…

Не успевший оценить степень обидности, Мишель машинально пожал протянутую руку и вспомнил:

— Стой! А почему все-таки Авгырд?

— Чего? — не понял Санька.

— Ну бык… Крылатый. Почему ты его Авгырдом назвал?

— А-а… легенда… Слушай, не помню… А, ну да — это же Дрыгва наоборот.

Через несколько шагов Санька обернулся:

— Кстати, Миш, ты в курсе… Ну, что тёть Дуня родила?

Когда к Дерибасову вернулся дар речи, Санькина спина была еще в пределах слышимости.

— Ты че брешешь?!.. От кого?!..

— От генерала! — озорно крикнул Санька, цепляя девиц.

— От какого?

— От отставного!

Девицы зашлись в молодежном астматическом смехе. Рифмованный ответ не оставлял сомнений, что Санька брешет. А это уже был вызов. Так подло мужское достоинство Дерибасова никогда не оскорбляли. Да еще перед девками. Да еще земляк, да еще сопляк, да еще единственный человек, которому он бескорыстно помог!..