Ганс Шерфиг - Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион

Полусонный и кисло настроенный граф Бодо покинул полицейский участок и попал на оживленную улицу. Он не привык быть в такую рань на ногах и с удивлением и чувством превосходства смотрел на всех этих погрязших в земных заботах людей, у которых не хватило ума родиться на свет с готовыми имениями и акциями. Бодо стоял на улице, держа в руках маленький чемоданчик, и выглядел очень беспомощным. То и дело проезжали мимо него девушки, но ни одной из них не пришло в голову слезть с велосипеда, чтобы утешить его или помочь чем-нибудь.

Много людей отправлялось по делам, торопясь на самую разнообразную работу. Сержант уголовной полиции Йонас, который в ночной пирушке не участвовал, катил на велосипеде в сторону Южной гавани, где его присутствия требовали служебные дела. Он ехал долгим путем вдоль железной дороги, мимо Южной тюрьмы, через мосты и под мостами, извилистыми дорогами между заборами, угольными и лесными складами. Он проезжал по кварталу, где люди жили в деревянных ящиках, в лачугах, сделанных из жести, и старых лодках, опрокинутых вверх килем, к которому приделана дымовая труба. По дороге между газгольдерами и огромными кучами ржавого железа попадались лужайки, поросшие травой и бурьяном; он ехал мимо рыбачьих хижин и крохотных садиков, там виднелись гряды с капустой и картофелем и копошились рано поднявшиеся хозяйки, а рядом — штабеля бочек, серые цементные стены и черные краны. Дальше были шлюз и дамба, которая вела к плоскому острову, где можно увидеть контуры разрушенного артиллерийским обстрелом города. Однако руины эти возникли не в результате войны. Они были возведены в мирное время по чертежам квалифицированных архитекторов, специально изучавших руины в Гамбурге и Ганновере; этот искусственно созданный город руин, стоивший столько же, сколько стоил бы настоящий город, был гордостью правительства. Бездомные люди, ютившиеся в жестяных лачугах, упаковочных ящиках и опрокинутых лодках, могли отсюда видеть, как солдаты проходят учение в дорогих руинах, и слышать звуки пулеметной стрельбы в обстановке, похожей на естественную.

Прекрасно ориентируясь в местности, сыщик уверенно пробирался вперед, проезжая между старыми заборами и новыми оградами из колючей проволоки, между пакгаузами и гаражами, силосными башнями, курятниками и крольчатниками. Он миновал место, где старые суда с невероятным грохотом разрубались на куски; дальше шли места, куда приплелись больные автомобили, чтобы кончить здесь свою жизнь. Тут высились и новые красивые фабрики и здания торговых предприятий, а рядом стояли покосившиеся лачуги и маленькие старомодные лодочные мастерские. Тут же находились высокие цементные причалы и каменистая полоска берега, где валялись старые жестяные котелки и ржавая колючая проволока. В этом удивительном квартале умещались бок о бок самые разнообразные предприятия.

Сержант полиции Йонас поставил свой велосипед около маленького окрашенного в зеленый цвет деревянного домика, на котором висела вывеска: «Шлюз» — кафе и пивная. По одну сторону домика возвышались кучи угля, которые, казалось, вот-вот рухнут и похоронят под собой пивнушку, а с другой стороны огромный кран, угрожая хрупкому зданию, переносил по воздуху тяжести. Позади дома громоздились поставленные друг на друга ящики из-под пива и клетки с кроликами; тут же доверчиво расхаживала курица с цыплятами и щипала зелень между колесами грузовика.

Официант в «Шлюзе» недоверчиво посмотрел на Йонаса, когда тот вошел в маленький зал, а два господина за столиком, которые вели деловой разговор, увидев постороннего, понизили голос.

— Пива! — приказал Йонас.

— Есть, — ответил официант. — Сегодня очень жарко!

— Да!

— Может быть, господин — рыболов-любитель? — спросил официант, ставя пиво на стол.

— Нет, — коротко ответил сержант полиции.

Немного обиженный официант отошел от столика и занял позицию в некотором отдалении, откуда стал наблюдать за Йонасом. Это был крупный широкий человек с низким лбом и перебитым носом. Он не возражал против того, что посетители являлись в трактир в самое неподходящее время. От нечего делать он включил радио.

— Теперь ляжем все на спину! — заговорил женский голос. — Медленно поднимаем ноги, вот так: раз, два, три, подняли! Раз, два, три, подняли!

Это передавали урок утренней гимнастики для домашних хозяек; Йонас хорошо знал этот голос — дама, говорившая по радио, приходилась сестрой одному из пухленьких социал-демократов, которые ежедневно, покончив с делами в посольстве, завтракали в ресторане «Кинг» на противоположной стороне улицы. Разумеется, ни одна домашняя хозяйка не ложилась на пол и не задирала вверх ноги в девять часов утра. Но эта дама была сестрой, которой хотел помочь брат, поэтому и выдумали гимнастику «для домашних хозяек», хотя два часа назад передавался урок гимнастики для женщин.