Роберт Ладлэм - Дорога в Омаху

— Я никак не могу поверить в это! — Шествуя рука об руку с Сэмом по грязной дороге, Дженнифер смотрела на раскинувшееся справа безлесное пространство, усеянное трейлерами, каждый из которых был оборудован спутниковой параболической антенной, укрепленной на крыше. — Все выходит именно так, как и предсказывал Мак.

— Значит, переговоры идут успешно?

— Более чем! Стоит нам только нахмурить вдруг брови, хотя бы потому, что мы чего-то еще не уяснили себе, как представители правительства тут же начинают юлить и делать еще более выгодные предложения. Мне приходилось даже неоднократно останавливать их и объяснять, что финансовые аспекты возражений с нашей стороны не вызывают и что единственное, чего я хотела бы, — это более четких в юридическом отношении формулировок. Один юрист из правительственного финансового управления крикнул как-то: «Раз вам не нравится данное предложение, не беспокойтесь, мы уберем его!»

— Совсем не плохо, не так ли?

— Извинившись, я удалилась тогда в дамскую комнату.

— Я не совсем тебя понимаю... Почему ты не воспользовалась ситуацией?

— Послушай, Сэм, то, что они и так предложили нам, превосходит наши самые безумные мечты и выторговывать себе что-то еще было бы просто преступлением.

— Зачем же, в таком случае, вообще вести переговоры? Чего ты добиваешься?

— Прежде всего, формально засвидетельствованного перечня таких наших требований, как строительство современных жилых зданий, школ, мощеных дорог и предоставления нам финансовых средств для производства первоначальных вложений в магазины и лавки, чтобы мы могли вести в своем поселке достойный человека образ жизни. Думаю, нам не помешало бы и такое новшество, как пара плавательных бассейнов. А разве плохо было бы устроить на Горе Орлиного Ока лыжную базу с подъемником и рестораном? Но это, конечно, уже из области коммерции. Высказал же данную идею Чарли: он любит кататься на лыжах.

— Как у него дела?

— Дорогой, когда-то я меняла ему подгузники и до сих пор не могу свыкнуться с мыслью о том, что он уже взрослый.

— Ха!..

— Он так похож на тебя! Быстро соображает, исключительно умен и вместе с тем весьма забавен...

— Я — очень серьезный служащий судебной системы, — ухмыльнулся Дивероу.

— Вы оба с ним ненормальные. Ваш психоз вызван чрезмерно быстрой реакцией, склонностью предаваться неприятным для вас воспоминаниям и упрошенным восприятием наисложнейших проблем.

— Мне не вполне ясно, о чем это ты.

— Он тоже не все в состоянии осознать. И тем не менее это так. Или ты забыл, что когда Хаукинз составил свое исковое заявление, то именно ему пришла в голову безумная мысль воспользоваться порочащим историю нашей юриспруденции прецедентом, известным как поп nomen amicus curiae? Об этом же факте все давно позабыли!

— Только не я. Это произошло в тысяча восемьсот двадцать седьмом году. Дело «Джексон против Бакли». Один у другого воровал свиней...

— Заткнись! — Дженни выпустила его руку и тотчас снова завладела ею.

— Чем собирается заняться Чарли, когда все останется позади?

— С моей подачи он станет официальным поверенным племени. И сможет еще в зимнее время года надзирать за лыжной базой.

— Но не будет ли это обременять его?

— Может, и будет, хотя я так не думаю. Но выхода нет: здесь должен быть кто-то, чтобы следить за выполнением взятых на себя Вашингтоном обязательств по вновь заключенному с нами соглашению. В делах подобного рода поверенный всегда должен быть рядом. Ведь когда строят твой дом, необходимо наблюдать, чтобы все шло по графику. И скажу еще: я добилась включения в соглашение пункта, предусматривающего строгие штрафные санкции в случае каких-либо отклонений от согласованного нами плана.

— Выходит, Чарли будет занят круглые сутки... Но что еще получила ты от Города Дураков, как Мак называет его? Кроме того, что ты уже перечислила?

— А вот что. Согласно не подлежащему пересмотру договору, гарантом соблюдения которого выступает казначейство, в течение ближайших двадцати лет наше племя будет получать ежегодно по два миллиона долларов, не считая инфляционных надбавок.

— Дженни, это же пустяк, черт побери! — воскликнул Сэм.

— Вовсе нет, дорогой. Если к окончанию действия этого договора мы не встанем на ноги, то, значит, мы и этих денег не заслуживаем. Мы не хотим для себя каких-то льгот, просто нам надо с чего-то начать. Зная моих уопотами, я уверена в том, что мы сумеем отчитаться перед вами, бледнолицыми, за каждую потраченную нами никелевую монетку. И еще, поверь мне на слово, через двадцать лет наш президент получит у них прозвище что-то вроде Солнечного Заката или Лунного Луча. Не зря же мы готовим зелье — этот самогон!