Анатолий Шинскин - Тихий омуток

Колян просто стоял неподвижно и тяжело смотрел глубоко посаженными глазами из-под полей низко надвинутой шляпы. Его особенно боялись. Если первые двое могли в течение месяца развалить самый успешный бизнес актами, проверками, повестками, штрафами и упечь неугодного за решетку, то Колян запросто вычеркивал из жизни "одним росчерком "пера".

Предприниматели изобразили печаль, скорбь, сочувствие и отстегнули кругленькие суммы на помин души бездушных усопших, утешая себя надеждой восполнить убыток за счет работяг.

Школьников в почетный караул собрали – черный низ, белый верх, открытая шея; оркестрик помятых медных инструментов наладили; в толпу упырей-шестерок -- практикантов из молодежного движения "Ваши" -- на «свободную охоту» выпустили -- есть возможность лишний раз потренироваться на ходу подметки рвать. Вашисты, в одинаковой бело-синей форме, выстроившись цепочкой, отжимали толпу от гробов и трибуны, прислушивались к разговорам, выявляли и незаметно фотографировали на мобильники особенно не лояльных. Благо народ, радостно провожая в последний путь сразу двух из первых в районе лиц, расслабился в счастье и не стеснялся в выражениях.

-- А нового главу опять по самой толстой морде выбирать будут?

-- Или, как позапрошлого, по толстой жопе?

-- Нет, по количеству наворованного за год. Типа, наворовал для себя, наворует и для них.

-- Во-во! Лозунг "Все выше и выше" никто не отменял, продолжат воровать к новым вершинам.

-- А я считаю, что Непряхинск достоин честного и умного руководителя, -- девушка, сказавшая эту фразу, засмущалась, покраснела под обращенными на нее удивленными и насмешливыми взглядами, но решила отстаивать до конца свою точку зрения. -- Я считаю, мы сами должны выбрать достойного руководителя.

-- Согласен, -- пожилой мужчина, работяга по виду, прикрыл девушку спиной от вашистов и попытался успокоить. -- Мы все придем на выборы и дружно выберем,... кого скажут.

Чиновники на трибуне, отталкивая и оттирая друг друга, рвались к микрофону, засветиться яркой фразой и неподдельной скорбью -- освободившиеся "хлебные" места возбуждали и горячили почище наркотика:

-- Мы потеряли достойных парней, верных товарищей, настоящих, добросовестных, до глубины души честных слуг народа, -- проникновенно пищала в микрофон корявая и скелетообразно худющая от неутолимой злости архитекторша Козетта. -- Нам будет их не хватать! -- А упыри в толпе пристально вглядывались в лица и немедленно всаживали острые клыки в артерии неосторожно сверкнувших растроганной слезой горожан.

Мнимозина-Никитенко готовился выступить вторым, от души веселясь комичности ситуации. Всего два дня назад он сам был в теле начальника регистрационной палаты, толстощекого красавца, первейшего в районе ходока, пьяницы, извращенца и взяточника, а теперь должен был хоронить самого себя. Колян так хорошо раскатал директора катком по асфальту, что в гроб тело смогли уложить, лишь скатав рулоном. Без привычки скатали поперек, пришлось разматывать, перематывать вдоль и перевязывать веревочкой, чтоб не раскатилось до времени.

-- Скорбный день, -- начал Мнимозина, прикрыв веками смеющиеся глаза. — Лучшие люди приносят себя в жертву нелегкому делу, которое объединяет стоящих на этой трибуне. Делу построения социального государства, где во главе угла будут заботы простого человека, его надежды, чаяния, его будущее.

Чиновники-вампиры, никак не реагируя на речь собрата, жадно высматривали для себя в толпе ужин по аппетиту.

-- Мы работаем для вас, дорогие жители Непряхинска… -- Мнимозина поднес руку к глазам, скрывая смех. Любил развлечения ради врать от души. -- Вот у меня родились стихи:

Нет, не могу говорить. Слезы душат…-- и, корчась от смеха, покинул трибуну.

Надрывно и нестройно взревел похоронной музыкой успевший алкогольно нагрузиться застоявшийся оркестр, работяги торжественно запихнули гробы в сверкающие катафалки. Машины плавно тронулись и, набирая скорость, покатили в сторону городского кладбища. Суматошным лаем залились вслед дворняги с обочины. Колян наклонился к Джульете, губами раздвинул волосы над ухом, прошептал еле слышно:

-- Собаки лают на караваном проходящую жизнь. Представил себя кобельком, и загрустилось. Сколько тех караванов осталось? Нужно срочно бежать лаять, а то жизнь проведешь в облаивании Луны, а это совсем уж бестолковое занятие.