Валерий Романовский: Белая кость

— Товарищ лейтенант, а кем вам приходится наш начпо, не родственник случайно?

— Да, нет, просто однофамилец…, раз уж он тоже Копытов, — ответил Док.

Старпом представил их экипажу, и началась у молодых лейтенантов офицерская служба.

Недели через полторы к начальнику политотдела в кабинет прибыл матрос-почтальон, который по всем правилам «военного балета» вручил ему извещение о том, что на его, Копытова, имя прибыл груз из Смоленска, который необходимо срочно получить. Начпо долго изучал извещение. Крутил, вертел, рассматривал на свет. Дымя «Беломором» в тиши кабинета, он усиленно соображал, что же это за груз и почему ему. Ведь никаких родственников в Смоленске у него сроду не было.

Капитан 1 ранга Копытов был на редкость броваст, соперничая в этом с самим Генеральным. Крепкий на вид, невысокого роста, внешне он походил на персонаж детской сказки, и в народе приобрел прозвище Леший, ну, а подчиненные за глаза, шутя называли его наш «бровеносец в потемках».

Он старательно насаждал строевую и партийную дисциплину. В качестве устрашения любил и «шашкой помахать» — погрозить парткомисией, особенно над головами тех партийцев, кто был «не дурак выпить и погулять».

В повседневной жизни нередко докучал подчиненным офицерам прописными истинами. Как участник войны гордился своей военно-политической карьерой, благодаря которой дошел от сопливого юнги до капитана 1 ранга, начальника политотдела соединения подводных лодок.

Получение груза он поручил своему заместителю по комсомольской работе.

Сидя в кабинете за столом, с неизменно дымящейся папиросой, без галстука, в свободно расстегнутой форменной рубашке, он напоминал потрепанного каменного льва, которому вдруг надоело охранять вход в городскую библиотеку. Инструктаж «комсомольца» был недолгим:

— Возьмите мой газик, съездите и получите груз. Да смотри, Комсомол, мину какую-нибудь не привези! Помни, что в Прибалтике служим, будь повнимательнее!

Старлей-«комсомолец» с фигурой борца, а душой и глазами — ребенка недавно сменил палубу подводной лодки на паркет политотдела. Из несостоявшихся механиков он переквалифицировался в комсомольские работники и как молодой работник политотдела инструктаж воспринимал серьезно, периодически подобострастно кивая головой и всем своим видом демонстрируя рвение и твердую решимость выполнить поставленную задачу на «отлично».

Через полчаса груз был доставлен и размещен в центре кабинета. Это был здоровый холщевый тюк, опечатанный сургучными печатями и фанерной биркой, на которой незатейливым почерком было начертано: г. Лиепая в\ч 22921 Копытову.

Начпо подошел к тюку, присел и прокуренным желтым пальцем начал его ощупывать. Произнесенные «комсомольцем» фразы вдруг ввели его в оцепенение.

— Товарищ капитан 1 ранга, когда я его нёс, мне показалось, что в нем периодически что-то тикает.

— Как тикает?! Да вы что, с ума сошли? Я же вас предупреждал! Срочно вызовите сюда флагманского минера дивизии!

«Комсомолец» пробкой вылетел из кабинета, выполняя приказание.

Флагмин прибыл незамедлительно. Узнав о «мине» и предчувствуя, что придется лично участвовать в выполнении несвойственной ему задачи, он выглядел откровенно растерянным. Еще по дороге к начпо он тщетно пытался реанимировать все знания по взрывным устройствам.

Увидев флагмина, начпо ткнул пальцем в сторону тюка и сказал:

— Товарищ Некрасов, возможно, заминировано… сделайте что-нибудь!

С получением вводной флагмин окончательно скис. Волна кутерьмы тем временем, рожденная беготней по штабу «комсомольца» и вестью о том, что Лешего заминировали, прокатилась по кабинетам, вызвав среди офицеров неадекватную реакцию. Кто-то злорадно хихикал, потирая руки, кто-то озабочено охал или делал вид, что озабочен, а кто-то просто ждал развязки этой, нежданно посетившей штаб хохмы.

Докатилась эта «волна» и до начальника отдела кадров. Сообразив, что к чему, он взял личное дело молодого Копытова и направился к начпо. Войдя в кабинет, он застал незабываемую сцену. Тюк по-прежнему лежал на полу. «Комсомолец» на карачках ползал вокруг, периодически прикладывая ухо к мешку и пытаясь выявить посторонние шумы.

Седалищный нерв и воспалившийся на днях геморрой наводили начпо на тревожную мысль о грядущих приключениях, скорей всего, неприятного характера. Дымя папиросой и перемещаясь по кабинету, словно маленький паровоз, он периодически командовал: