Константин Изварин - Военно-морские рассказы

— Военный билет, увольнительная, — терпеливо пояснил капитан.

И тут Шурик понял, что в отношении вреда, не наносимого Армией студентам и ему, Шурику, лично, он до сих пор ошибался.

— Товарищ капитан, — быстро затараторил Шурик, надеясь, что все это глупая шутка, — я не солдат, я студент. Я документы могу принести, если надо... я живу рядом...

— Не надо, — отрезал капитан, и его курсанты напряглись. — Не надо приносить документы. — И без них понятно, что никакой вы не студент, а самовольщик... — он на секунду задумался и решил: — Из Трехизбенки. Там сейчас как раз учения.

После этих слов капитан принюхался. Он мощно втянул воздух сквозь ноздри и довольно заулыбался.

Шурик тоже понюхал. Только его улыбка была не довольной, а скорее недоуменной. Потому что пахло от него. Ну подумаешь, бутылка пива.

— Ага! — капитан плотоядно сощурился. — Дело ясное. Вызывай машину, Сидоров.

Шурик тоскливо посмотрел в темноту родной подворотни: «А вдруг! Рвануть сейчас и пусть потом ищут». Но на его запястье сомкнулись стальные пальцы Сидорова.

— Ша, Маша! — прорычал он. И обнажил клыки.

Дежурный в комендатуре разглядывал Шурика целых полторы минуты. И с каждой секундой делался недоуменнее.

— Вы его где добыли? — спросил он, когда недоумение заполнило его по самое горло и ничем не сдерживаемое хлынуло через рот.

— Самовольщик, товарищ майор, — влез с пояснением верзила Сидоров. Он всю дорогу до комендатуры цепко держал Шурика за руку. — Из Трехизбенки.

Капитан Соловьев согласно кивнул.

— И пьяный, — добавил он.

— Да? -рассеянно удивился майор. — А почему он в форме сорок третьего года? И в каске?

— Гм, действительно. — Капитан посмотрел на Шурика. — Шпион, что ли?

— Я студент, — угрюмо простонал Шурик.

— Как служить так вы все студенты, — привычно проворчал майор. — Ладно, разберемся. А пока... запри его, Сидоров.

— Есть! — И довольный Сидоров поволок Шурика в камеру.

Ночь Шурик провел в комендатуре. Утром, наконец-то, разобрались.

— Извини, студент, — сказали ему. — Бывает.

И засмеялись. Но отпустили. И Шурик, добираясь домой грустно думал: «А так ли она нужна мне, форма эта?».