Константин Изварин - Военно-морские рассказы

Моряк любопытен. Это его роднит с предками-обезьянами. Все новое и необычное вызывает у него такой интерес... ну как у дальнего предка корзина бананов. Если есть что-то такое в пределах прямой видимости, он обязательно подбежит и посмотрит. Потом пощупает, по сторонам оглянется и в карман спрячет. Бормоча при этом: «Надо взять, а то еще кто-нибудь украдет».

Если же вещь в карман не влезает, или стащить нет никакой возможности, будет смотреть. До тех пор будет смотреть, пока на сетчатке не отпечатается. И ночью снится не начнет.

А сигнальщик любопытен вдвойне. Должен он быть таким, положение обязывает. Обязывает его положение наблюдать. И докладывать. И даже если ничего не наблюдается, обязывает его положение доложить, что ничего не наблюдается. Как акын — что вижу, то пою. Ничего не вижу — все равно пою. Что ничего не вижу.

К исполнению своих обязанностей — удовлетворению любопытства — сигнальщики относятся ревниво. Не дай вам бог лишний раз глянуть в бинокль, или сбить настройку БМТ. Тут же над ухом возмущенное сопение (это в лучшем случае). В худшем — вас навсегда изгонят с мостика. И ввергнут в пучину сигнального остракизма.

Помню, в Индии, где нам пришлось несколько дней проболтаться у грязных пирсов города Мармаган, сигнальщикам, для исполнения своих обязанностей, приходилось буквально проталкиваться сквозь плотную толпу любопытных, заполнившую свободную площадь мостика от леера до леера. Толпа дружно вздыхала, тыкала пальцами и обменивалась впечатлениями. «Пустите, я сигнальщик, — просили сигнальщики».

Пускали, но неохотно.

И правильно. Когда еще выпадет случай вот так, запросто, поглазеть на загнивающий капитализм. Луна — и та нам ближе. Поэтому смотри, набирайся впечатлений. А, ты сигнальщик? Так успеешь еще.

Успели, насмотрелись. Сигнальщики тоже.

На самом краю света пейзаж вовсе не индийский. Нет там тропической экзотики, пальмового буйства зелени и пейзажной красоты ландшафта. Свинцовое море, заснеженные сопки, влажный мороз, боевые корабли — вот, в сущности, все, на чем может задержаться взгляд. И не только сигнальный.

Назавтра планировался выход в море для отработки взаимодействия с авиацией. Эти звучные слова на самом деле означали, что на нашу взлетно-посадочно-катастрофную палубу будут один за другим валиться вертолеты, стараясь совместить лихость с соблюдением правил воздушной безопасности. Ну, а сегодня, дабы завтра все было в ажуре, нам предстояла заправка азотом. Не знаю зачем он нужен, но вертолет без него не может. Так говорят.

Азота у нас нет. Азот есть «на том берегу», у подводников, а потому наш героический ПСКР пришвартовался у их длинного пирса и кинул шланги на берег.

Окружающий пейзаж гол и до предела откровенен. Бухта, сопки, ртутная вода. И огромный «ядерный щит Родины» у пирса. Пузатое атомное чудовище с бульбой рубки величаво колыхалось в обломках льда и остатках человеческой жизнедеятельности.

Сигнальщики, коих сама должность обязывала смотреть на все это безобразие, до предела удовлетворили профессиональное любопытство, обшарив, усиленными оптикой глазами, все изгибы «гидродинамического ублюдка» и изыскав наиболее комфортное положение на открытой палубе банкета, предавались неспешной беседе. Температура окружающего их воздуха была около пяти градусов мороза, и изо рта вместе со словами вырывались облачка белого пара. Густого, учитывая многопроцентную влажность.

Внезапно, в их степенный разговор ворвалось постороннее жужжание. Труба ОВНЦ, этого незаконнорожденного потомка перископа, окрашенная некогда бледно-шаровой краской, которая, вследствие контакта с водной стихией, покрылась сетью трещин, что придавало трубе сходство с черепашьим панцирем, медленно поворачивалась в сторону берега.

— А интересно, — как бы невзначай сказал один из сигнальщиков. — Если закрыть окуляр?

Сигнальщики переглянулись. Идея была очень интересной и требовала участия как раз двоих... специалистов.

Предложивший достал флаг и, подкравшись к трубе «со спины», изготовился. Второй спустился на «крыло», где обнял пелорус и уставился в иллюминатор.

Как вы думаете, что будет если ей (или ему) набросить на глаза плотную материю? Труба зажужжала вертясь в разные стороны, но сбросить флаг, удерживаемый цепкими руками сигнальщика, это не помогло.

— Какой!... Кто!... вашу мать! — Дверь на ГКП со звоном распахнулась и прямо на сигнальщика в обнимку с пелорусом, вылетел командир группы ЗАС. Это ему хотелось... полюбоваться.