Бус Таркинтон - ПЕНРОД-СЫЩИК

Казалось, сейчас вспыхнет очередная ссора. Однако зеленое существо вдруг пришло в движение, и это отвлекло двух друзей от дальнейшего развития конфликта.

– Смотри! – закричал Пенрод. – Он пошел!

– Лезет по ветке, – уточнил Сэм, – теперь ясно, у него голова сверху.

– То, что он лезет вверх, еще ни о чем не говорит, – высокомерно возразил Пенрод. – Мне кажется, он может лезть и задом, и передом. Ты не согласен?

– Нет, не согласен, – настаивал на своем Сэм. – Зачем, скажи на милость, ему ходить задом наперед, когда гораздо удобнее ходить, как все ходят? А если так, у него голова наверху. Тут и говорить не о чем.

– Нет, есть о чем! Надо найти, где у него лицо. Только тогда будет ясно, где у него голова. Где лицо, там и голова. Так или нет?

– Нет! – категорически возразил Сэм. – У него вообще нет лица. Он вообще сверху выглядит точно так же, как снизу. Сам не видишь? Никакой разницы нет. Каждый, у кого голова хоть немного варит, поймет, что голова у него сверху. Думаю, ему бы самому не очень понравилось, если бы у него голова была внизу.

– А ты откуда знаешь, что бы ему понравилось? – спросил Пенрод. – Может, он как раз хочет, чтобы у него голова была не сверху, а где-нибудь в другом месте?

– А зачем ему это хотеть? – раздраженно возразил Сэм. – Зачем ему может понадобиться, чтобы голова была в другом месте? Зачем кому-нибудь такое надо?

– Зачем? – предвкушая, как сразит сейчас соперника убийственным аргументом, переспросил Пенрод. – Ты не знаешь, зачем?

– Нет, не знаю. И ты не знаешь!

– Ах вот как, значит, я не знаю?

– Конечно, не знаешь! – выкрикнул Сэм.

Пенрод одарил его высокомерной улыбкой.

– Спорим, сейчас я тебе скажу, зачем?

– Ну, скажи.

– Вот. Слушай! Допустим, кто-то охотится за ним, и тогда он, вполне естественно, захочет, чтобы лицо у него было внизу. Потому что так ему будет лучше видно, ползет за ним кто-нибудь или нет. Так или не так? Думаю, тут и спорить не о чем!

Сэм был повержен. На блестящие доводы друга ему было нечего возразить. Пенрод, в свою очередь, не собирался облегчать Сэму горечь поражения.

– Ну, – язвительно заметил он, – теперь ты, наконец, убедился, как много понимаешь в червяках?

У Сэма хватило присутствия духа, и он признал поражение.

– Может, я и не понимаю в табачных червях, – скромно проговорил он, – не так-то уж я много их видел. – Он растерянно поскреб землю носком ботинка. Потом, словно о чем-то вспомнив, он оживился и несравненно более веселым тоном добавил:

– Зато, могу поспорить, ты не знаешь про кузнечиков то, что я знаю!

– Спорю на что угодно, если я не знаю, и ты не знаешь.

– Спорим, сейчас я тебе скажу?

– Ну, давай, говори!

– Спорим, ты не знаешь, что кузнечики жуют табак!

Пенрод презрительно фыркнул.

– А вот и жуют! – настаивал Сэм, и в голосе его послышалось возмущение.

Пенрод хохотал, строил рожи, приплясывал и издавал какие-то дразнящие вопли. По мнению Сэма, он вел себя просто отвратительно.

– Сейчас сам увидишь!

Сэм принялся шарить в траве. Пенрод с подчеркнуто пренебрежительным видом плюхнулся на землю под кустом и продолжал издеваться над приятелем. Он перекатывался с живота на спину, колотил ногами по земле, размахивал руками и, не переставая, смеялся.

– Кузнечики жуют табак! – вопил он. – Кузнечики. Жуют! Ха-ха-ха!

– Вот, – сказал Сэм. Он, наконец, нашел кузнечика и теперь предлагал Пенроду небольшой эксперимент.

– Гляди!

Сэм поднес к челюстям кузнечика палец, затем чуть-чуть сжал пленника и тут же получил веществнное доказательство.

– Ну, теперь понял? – крикнул он, тряся перед носом Пенрода указательным пальцем, на конце которого осталась «табачная» жвачка. – Может ты и теперь скажешь, что кузнечики не жуют табак?

Пенрод от восхищения не мог выговорить ни слова.

Следующие четверть часа никак нельзя было назвать удачными для окрестных кузнечиков, ибо Сэм, а с ним и Пенрод продолжали изучать степень пристрастия этих насекомых к табаку.

– Подумаешь, – сказал наконец Сэм, – я с пяти лет знаю, что кузнечики жуют табак.

– И ты ни разу не сказал мне об этом! – поразился Пенрод скрытности друга.

– Пенрода настолько удивило это открытие, что он понял: уж в тот период лета, когда водятся кузнечики, он теперь никогда в жизни не сможет соскучиться.

– Я просто думал, что все это знают, – скромно ответил Сэм. – Ну, а когда ты сказал, что я ничего не понимаю в червяках, я вспомнил, что зато знаю кое-что про кузнечиков. И я подумал: а вдруг ты не знаешь? Но все-таки мне казалось, что ты это тоже должен знать.