Бус Таркинтон - ПЕНРОД-СЫЩИК

– Он ответит, – сумрачно пообещал мистер Скофилд, – уж я позабочусь об этом!

– Тогда, – сказал мистер Джонс, – ответь мне, пожалуйста, Пенрод, почему, когда тебе надо было выбрать, за кем следить, ты остановился именно на мистере Дэйде? Неужели ты считаешь, что молодой человек, который ведет такую образцовую и безупречную жизнь, похож на преступника?

– Что, сэр?

– Почему, скажи на милость, ты выбрал в преступники такого положительного человека, как мистер Дэйд?

Пенрод начал переминаться с ноги на ногу, отчего опилок на полу гостиной значительно прибыло.

– Ну… – выдавил он из себя и снова умолк.

– Говори! – приказал отец, и в голосе его прозвучала явная угроза. – Ты слышал, что тебя спрашивает мистер Джонс? Почему ты выбрал Дэйда?

– Да, – подхватил мистер Джонс, поднимаясь с кресла. – Почему ты остановил выбор на нем?

Пенрод шумно вздохнул. Он не мог придумать ничего путного и в отчаянии выпалил:

– Ну, он так влюбился в мою сестру Маргарет, вот я и подумал, что с ним не все ладно!

Мистер Джонс посмотрел на него очень странным взглядом. Он будто хотел еще что-то сказать, но тут из угла, куда некоторое время назад скромно удалился мистер Роберт Уильямс, раздался очень странный звук. Как будто Роберт пытался изо всех сил подавить приступ смеха. Маргарет метнула в сторону Роберта очень выразительный взгляд, затем встала с кресла и величественно удалилась на веранду.

– Думаю, нам с Марджори уже пора идти, – вымолвил мистер Джонс, и голос его как-то странно дрожал. – Пойдем, Марджори.

У мистера Джонса сейчас было очень красное лицо. Проходя мимо мистера Скофилда, который тоже стоял с очень красным лицом, он, поглядев в сторону Пенрода, тихо сказал:

– Надеюсь, вы не…

На его мирную инициативу отозвалась миссис Скофилд. Щеки у нее алели не меньше, чем у обоих мужчин, и говорила она сквозь платок, плотно прижатый к губам, отчего ее слова прозвучали не слишком внятно. Все же мистер Джонс разобрал.

– Нет, – сказала она. – Он не будет.

Потом гости направились к выходу, а мистер и миссис Скофилд, будучи вежливыми хозяевами, пошли их проводить. Мистер Роберт Уильямс направился на веранду. Теперь в гостиной остались только Пенрод и Сэм. Оба они поняли, что угроза миновала, и это повергло их в полное замешательство. Они в равной мере не понимали ни того, в чем заключается их преступление, ни того, почему вдруг перестали быть правонарушителями.

Правда, это не мешало им чувствовать огромное облегчение.

Сэм продолжал чертить ботинком воображаемые узоры на полу. Пенрод вытряс из себя еще немного опилок. Однако ни тот, ни другой не произнесли ни слова.

Было так жарко, что, казалось, еще чуть-чуть и все вокруг начнет плавиться. Задний двор Скофилдов парился в солнечных лучах. В это время Пенрод и Сэм, затаив дыхание от восторга, наблюдали за неким удивительным существом. Существо это они обнаружили на ветке густого куста, росшего в углу двора. С виду оно напоминало крохотную гармошку тускло-зеленого цвета, на которой вполне бы могли играть эльфы. Но Пенрода и Сэма не так-то легко было провести. Они знали, что это никакая не гармошка, а табачный червь. Правда, столь крупного и, можно даже сказать, чистопородного экземпляра они еще никогда не встречали и потому довольно длительное время провели в безмолвном созерцании этого чуда. Но вот, наконец, Пенрод тихо сказал:

– Интересно, о чем он сейчас думает?

Червяк и впрямь сидел так неподвижно, словно о чем-то задумался.

– Ну, может быть, он думает о том, какой он толстый, – высказал предположение Сэм.

– Спорим, ты не знаешь, где у него голова, – сменил тему Пенрод.

– Спорим, ты тоже не знаешь.

– А я и не говорил, что знаю, – сварливым тоном ответил Пенрод.

– А я что, по-твоему, говорил?

– А кто сказал, что ты говорил?

Этот вопрос порядком разозлил Сэма, кроме того, он вконец запутался.

– Но ты ведь сказал, что я не знаю, где у него голова, – начал он, – а я…

– Но ты ведь не знаешь, где у него голова!

– Ну, и ты не знаешь.

– А я не говорил, что знаю.

– А я что, по-твоему, говорил?

– А кто сказал, что ты говорил?

– Слушай, – начал Сэм, но тут же умолк. Его не покидало ощущение, что когда-то он уже испытал нечто подобное. Наверное, это было то самое чувство, которое побуждает некоторых людей верить в переселение душ.