Бус Таркинтон - ПЕНРОД-СЫЩИК

Тогда Пенрод с мольбой обратился к Верману:

– Ну, если у Германа голова не варит, думаю, старина Верман-то не уйдет от нас с Сэмом. Ты-то уж, Верман, наверняка понимаешь, как тебе повезло, а? Останешься, Верман?

– Мот! – не колеблясь, выкрикнул Верман. – Мот!

– Верману это больше, чем мне, надоело, – сказал Герман. – Мамаша не смогла отчистить его брюки, и он теперь вообще никуда выйти не может. К тому же его так прищемило, что мамаша не знает, что с ним теперь делать. Она говорит, что в ближайшие две недели не сможет его пороть. Что до меня, то мне нет дела, сколько лошадей украдет этот негодяй Дэйд и сколько отнимет домов. Мне все равно! Пусть отнимает! Пусть себе хоть четыре миллиона присвоит домов или чего другого и убирается, куда хочет! Я следил за ним днем и ночью тоже следил. Я себе все ноги отбил, пока ходил за ним по всему городу. И больше я ходить не буду. Вот и все, сэр, больше вы от меня ничего не добьетесь. Мы с Верманом уходим.

И Пенроду стало ясно, что с этим уже ничего не поделаешь.

После ленча Пенрод и Сэм с унылым видом сидели в сыскной конторе. С уходом двух верных помощников преследование потеряло смысл, и даже за дневной отчет не хотелось браться. Посидев еще немного, друзья вышли во двор, а оттуда – на улицу. Разговор явно не клеился, и они обменивались лишь редкими словами. Поняв, что сыскное дело уже не оживишь, они напряженно размышляли, чем отныне заняться. Выходка Германа и Вермана казалась им отвратительной. Ведь именно по милости двух братьев лучшие дни сыскного агентства безвозвратно миновали…

– Пенрод! Пенрод Скофилд! – раздался с улицы мелодичнейший голос Марджори Джонс.

Возбужденно жестикулируя на ходу, она снова и снова громко звала Пенрода. Мальчики остановились и с вялым видом ждали, когда она добежит до них.

– Пенрод! – кричала Марджори.

Она наконец добежала и, прислонившись к забору, перевела дух.

– О! Пенрод! О!

– Что случилось, Марджори?

– Папа! – выпалила она. – Папа! Папа зовет тебя к нам. Он хочет поговорить с тобой до того, как уйдет к себе в контору.

– О чем? – удивленно спросил Пенрод.

– Ой, я так быстро бежала! Пенрод, он хочет поговорить с тобой об этом гнусном преступнике.

Пенрод изумлено уставился на Марджори. Он не верил собственным ушам, но все же на душе у него стало как-то скверно, и он ощутил смутную тревогу.

– Он хочет, чтобы ты сейчас же пришел. Это все из-за того, что я рассказала ему все, что ты мне говорил в прошлый раз. Я все ему рассказала, Пенрод!

– Что «все»?

– Все насчет Дэйда, Пенрод. Я рассказала папе все, что ты мне объяснил тогда и все, что ты об этом думаешь. И он сразу велел, чтобы ты пришел и все ему сам рассказал.

– Я все-таки не пойму, что ты имеешь в виду, Марджори?

– Именно то, что ты сказал тогда про этого гнусного преступника, – весело ответила Марджори. – Я рассказала папе, как ты выследил этого гадкого Дэйда и открыл, что он опасный преступник. Как ты сказал, что он заставит папу подписать какие-нибудь гнусные бумаги и отнимет у него дом и все остальное, а, может, даже убьет дядю Монтгомери. Правда, насчет дяди ты не был уверен, и я сказала папе, что дядю он, может, и не убьет. В общем, я все папе в точности рассказала.

– Когда? – спросил Пенрод, и по спине у него пробежали мурашки. – Когда ты ему рассказала?

– Только что. За ленчем. Папа как раз сказал маме, что мистер Дэйд очень приятный молодой человек. А я состроила гримасу, и они спросили меня, в чем дело. Мама всегда ругает меня за то, что я строю рожи, вот мне и пришлось объяснить ей, почему я состроила рожу. И я рассказала папе все про этого негодяя Дэйда. Когда я сказала, что это твои папа с мамой сказали тебе про Дэйда, папа ответил, что они, наверное, пошутили. Он сказал, что выяснит все у твоего отца. Может, он даже сегодня ему позвонит. Но сперва он велел мне сходить за тобой и привести тебя к нам. Он хочет, чтобы ты сам сказал, где ты услышал все остальное про этого негодяя Дэйда. Ну, что он подписывает разные гнусные бумаги и все другое тоже. Так что, пошли быстрее, Пенрод, папа ждет. Сэм, ты тоже можешь пойти, если хочешь.

– Я? – Сэм взглянул на Пенрода. Заметив, какой у друга растерянный вид, он решил не искушать судьбу:

– Нет, мне, пожалуй, пора. Может, мне придется купать Джона Кармайкла или еще что-нибудь.