Дьердь Микеш - Архивы Помпеи

В один прекрасный день, выпрыгнув из воды, я прочел бы несколько юморесок, и зрители совершенно определенно сказали бы: как человечны его произведения! И смеялись и плакали бы над ними, а может, немного и призадумались бы, потому что люди тоже могут размышлять: мозг их устроен наподобие дельфиньего.

В то время, как я писал это маленькое эссе, жена успела прочесть его, заглядывая через мое плечо, и насмешливо спросила:

— Значит, ты хотел бы быть дельфином?

— Да, дельфином.

— Ты и плавать-то не умеешь, — презрительно сказала она, — Нечего сказать, хорошенький дельфин из тебя бы вышел…

Если бы я был дельфином, не умеющим плавать, люди бы говорили обо мне: погляди, этот дельфин плавать не умеет. Как это по-человечески, правда?

В десять утра раздался звонок: на улице Кюльшо-Ло произошло убийство. Через пять минут мы были уже на месте и взламывали дверь. Труп лежал на полу.

— Это я звонил вам, — сказал он. — Надоело. Третий день валяюсь здесь мертвый, и никто меня до сих пор не обнаружил. Соседи, называется… Да что говорить, — труп безнадежно махнул рукой, — кому дело до старого холостяка… Хоть сдохни, никто не обратит внимания…

— Простите, — вежливо, но твердо спросил я, — оставим на время сетования и вернемся к делу. Кто вас убил?

— Так я вам и скажу! Вы за это деньги получаете, вы и ищите убийцу. А я, простите, жажду покоя. Вечного.

К сожалению, никто из жильцов дома действительно ничего и никого не видел. Точнее, один из них, продавец «Гастронома», видел как будто какого-то мужчину, выходящего из квартиры убитого. Он только никак не мог вспомнить, было это в день убийства, за неделю до него или на прошлое рождество.

— Он-был высок, худ и лыс, — сказал продавец, — если я увижу его, я узнаю это лицо из тысячи.

Во мне жила уверенность, что убийца обязательно вернется на место преступления, поэтому я оставил своих людей в квартире убитого и в подъезде. Ждать, ждать, ждать — что еще нам оставалось делать?

Через четыре дня поздно вечером кто-то осторожно нажал дверную ручку. Убийца возвращается! Мы рывком распахнули дверь. На пороге стоял продавец «Гастронома».

— Я… я… я вас искал, — пробормотал он. — Я видел убийцу! Сегодня он был в магазине. Он, он, я не ошибаюсь, это лицо я узнаю из тысячи!

— Почему вы нам не позвонили?

— Я… я… я боялся! Когда он вошел в магазин, он так дико озирался по сторонам. Он купил триста граммов салями и быстро ушел. Но он вернется, он обязательно вернется!

— Убийца возвращается на место преступления, а не в «Гастроном», — насмешливо сказал я.

Мои подчиненные громко захохотали.

Два дня спустя мы арестовали в «Гастрономе» убийцу. Он рвался из наших рук и все время повторял: «Пустите меня, мне нужно!»

— Я бы на вашем месте не торопился, — сказал я, и мои подчиненные громко захохотали. — Но что же вам нужно?

— Мне нужна книга жалоб и предложений, — сказал убийца.

Мы принесли ему книгу жалоб и предложений. Он вытащил

ручку и записал: «Продавец Бароши очень вежлив и обходителен, никогда не встречая в Будапеште второго такого продавца. Покупать у него — одно удовольствие».

Когда убийцу увели, продавец, который видел, что тот написал, сказал мне:

— Теперь вы понимаете, почему я был уверен, что он вернется в магазин? Я его так обслужил, что он не мог этого забыть.

Мои друзья пригласили меня в кинотеатр «Фильм-музей», где шли фильмы первой половины тридцатых годов, имевшие в свое время огромный успех. Но как меня ни убеждали, я не пошел.

— Почему? — спрашивали у меня. — Почему ты не хочешь?

Тогда я не ответил на вопрос, но сейчас расскажу. Несколько

месяцев назад я смотрел один старый фильм. Я сидел в кинотеатре один и заранее радовался, что снова увижу фильм, который в свое время смотрел несколько раз (из-за очаровательной героини с короткой мальчишеской прической).

Я сидел в зрительном зале и ухмылялся. Не мог удержаться от ухмылки, глядя на лихие усы главного героя — покорителя сердец, на то, как он важно разгуливает в смокинге с белой гвоздикой в петлице. И что мне могло когда-то понравиться в героине? Плоская, как доска — ни сзади, ни спереди ничего нет, а когда говорит, повизгивает.

Но вот вдруг я услышал, как женщина говорит партнеру!

— Видишь?

— Кого?