Том Шарп - Уилт

– Значит, вы все считаете, нет ничего дурного в том, чтобы избить студента, попавшегося вам на пути? – спросил он.

– Дурного? – переспросили каменщики в унисон. – Что дурного в хорошей потасовке? Ведь студент не старая бабка или кто-то вроде этого. Он же всегда может дать сдачи, ведь так?

Оставшееся от урока время они посвятили обсуждению роли насилия в современном мире. Похоже, каменщики полагали, что насилие – вполне нормальная вещь.

– Я спрашиваю, зачем идти куда-то в субботу и нажираться, если нельзя при этом маленько помахать кулаками? Надо же каким-то образом избавиться от своей агрессивности, – заявил на редкость красноречивый каменщик. – Я хочу сказать, это ведь естественно, верно?

– Значит, ты считаешь, что человек по натуре агрессивное животное? – спросил Уилт.

– Ну да. Вспомните историю, войны и все такое. Только проклятые пацифисты не любят насилия.

С этим Уилт и ушел на перерыв. В учительской он налил себе чашку кофе из автомата. К нему подошел Питер Брейнтри.

– Ну как прошла вечеринка? – спросил Брейнтри.

– Никак, – пробурчал Уилт.

– Еве понравилось?

– Понятия не имею. Когда я встал сегодня утром, ее еще не было дома.

– Не было дома?

– Именно, – подтвердил Уилт.

– Ты позвонил, узнал, что с нею стряслось?

– Нет, – сказал Уилт.

– Почему?

– Посуди, как бы я выглядел, если бы позвонил, а мне бы сказали, что она в койке с абиссинским послом?

– Абиссинским послом? Он что, там был?

– Не знаю и знать не хочу. Когда я ее последний раз видел, она ворковала с этим высоким черным парнем из Эфиопии. Что-то об Организации Объединенных Наций. Она делала фруктовый салат, а он резал для нее бананы.

– По-моему, в этом нет ничего компрометирующего, – сказал Брейнтри.

– Наверное, нет. Только тебя там не было, и ты не знаешь, что это была за вечеринка, – сказал Уилт, быстренько приходя к заключению, что должен дать хотя бы отредактированный отчет о событиях. – Эдакая теплая компания пожилых ребятишек, занимающихся всякими глупостями.

– Звучит ужасно. И ты думаешь, что Ева…

– Я думаю, что Ева надрызгалась, потом ей кто-нибудь дал покурить травки, и она отключилась, – сказал Уилт. – Вот что я думаю: Она, наверное, сейчас отсыпается где-нибудь в сортире на первом этаже.

– Это не похоже на Еву, – сказал Брейнтри. Уилт допил кофе и задумался, что делать дальше. Если об истории с этой поганой куклой все равно узнают, так, может быть, лучше ему самому изложить свою версию? С другой стороны…

– А ты что делал там? – спросил Брейнтри.

– Ну, если честно, – Уилт заколебался. А может, вообще не стоит упоминать о кукле? Если Ева не будет разевать свою варежку… – Я и сам слегка подпил.

– Вот это уже похоже на правду, – сказал Брейнтри. – И, наверное, к какой-нибудь даме приставал?

– Если хочешь знать, – оказал Уилт, – дама приставала ко мне. Миссис Прингшейм.

– К тебе приставала миссис Прингшейм?

– Понимаешь, мы поднялись наверх, чтобы посмотреть на игрушки ее мужа…

– Игрушки мужа? По-моему, ты говорил, что он биохимик.

– Он и есть биохимик. И еще он любит игрушки. Железная дорога, плюшевый медведь и все такое. Она говорит, что это случай заторможенного развития. Она и не такое может сказать. Жутко преданная жена.

– А что потом случилось?

– Да ничего, кроме того, что она заперла дверь, легла на постель, раздвинула ноги и предложила мне ее трахнуть, да еще угрожала заняться со мной французской любовью, – сказал Уилт.

Питер Брейнтри посмотрел на него весьма скептически.

– Это, по-твоему, ничего? – выдавил он наконец. – Я имею в виду, ты-то что сделал?

– Увильнул, – ответил Уилт.

– Это что-то новенькое, – сказал Брейнтри. – Значит, ты отправился наверх с миссис Прингшейм и увиливал, пока она лежала на кровати, раздвинув ноги. И теперь ты хочешь знать, почему Ева не пришла домой. Может, она сейчас в конторе у адвоката заявление о разводе составляет.

– Да говорю же я тебе, не трахал я эту сучку. – сказал Уилт. – Я ей посоветовал торговать своими прелестями в другом месте.

– И это ты называешь «увиливал»? Торговать своими прелестями? Где ты подцепил такое выражение?

– В классе мясников, – сказал Уилт, вставая и наливая себе вторую чашку кофе.

Когда он вернулся к столу, он уже знал, что расскажет Питеру.

– Я не помню, что произошло потом, – сказал Уилт, так как Брейнтри настаивал на продолжении. – Я отключился. По-видимому, водка так на меня подействовала.