Славомир Мрожек - Хочу быть лошадью - Сатирические рассказы и пьесы

Паганини.Самая прекрасная музыка, которую когда-либо я слышал. Впрочем, не называй это музыкой, если не хочешь. В музыке нет никакого смысла. В ней мощь, в ней сила, в ней по улицам города проходит воплощенное могущество. Толпа стоит вдоль тротуаров и кричит приветствия. Она любит грозную и властную витальность, восхищается ею и ей отдается. И она права. Слышишь ее голос?

Скрипач.Хорошо. Даже слишком. От этих грубых звуков, издаваемых убийцами, лопаются барабанные перепонки моих нежных, моих образованных, моих рафинированных ушей артиста!

Паганини.Там идут по крайней мере три батальона, не считая оркестра. Три тысячи штыков блестят на солнце.

Скрипач.Три тысячи скотов. Всмотритесь в их немытые тела, перепоясанные ремнями из кожи животных. Быстрыми движениями они доводят до столкновения деревянные палки с ослиной шкурой. Смердящий ветер из забродивших внутренностей протискивается сквозь заслюнявленные трубы, вызывая блеяние, похожее на блеяние баранов. И тебя это восхищает?

Паганини.Да! Обращаю твое внимание, что струны твоей скрипки тоже сделаны из бараньих кишок.

Скрипач.Но они не издают бараньих звуков. Бараньи кишки я превращаю в искусство, из материи я создаю нематериальные ценности. Я не поклоняюсь телу слепо, а, смирив его, превращаю в дух.

Паганини.Хе-хе, каждое из этих трех тысяч лезвий в любую минуту может превратиться во что-то еще более баранье, чем струны твоей скрипки, и менее полезное, чем бараний окорок. И что тогда с твоим духом?

Скрипач.Ну тогда иди и будь мясником, а меня оставь в покое, у меня нет времени для разговора с хамом. Мама, мама! Этот оркестр мне мешает! Я не могу играть, не могу творить, мама, сделай что-нибудь!

Паганини.Ну тогда брось скрипку и становись офицером. Женщины любят военных. Кто знает, может быть, даже больше, чем артистов. Идем со мной. Идем на улицу и сольемся с толпой. Будем жить!

Скрипач.Мама, мама, утихомирь их! У меня начнутся судороги, я потеряю слух, я сойду с ума, если они немедленно не перестанут!

Паганини.Не хочешь? Черт с тобой. Я не нуждаюсь в твоем обществе. Я пойду один.

Скрипач.Ступай и не возвращайся! Чтобы я тебя здесь больше не видел, невежда! Догоняй уличных мальчишек, которые бегут за военными, как дворняжки за баранами (оркестр удаляется). Спеши, а то уйдут, и ты упустишь свой шанс!

Паганини.Это было бы ужасно. Эй, подождите меня!..

Голос Паганини затихает вдали вместе с оркестром.

Мать.Ты звал меня?

Скрипач.Да, мама.

Мать.Здесь кто-то был? Я слышала чьи-то голоса.

Скрипач.Был, но ушел и уже не вернется. Сейчас я один.

Мать.Ты бледен и взволнован. У тебя, наверное, температура.

Скрипач.Мама, я должен тебе сказать что-то очень важное.

Мать.Что-то случилось?

Скрипач.Я гениален.

Мать.Наконец-то! Слава богу.

Скрипач.До последнего времени я не был гением, но теперь я им стал. Решительно и бесповоротно.

Мать.А я никогда в этом и не сомневалась, только ты не хотел верить.

Скрипач.Я сомневался, потому что у меня есть воображение. Только теперь я понял, что воображение можно превратить в уверенность. Это воображение формирует реальность, а не наоборот. Великое открытие!

Мать.Конечно, ты гениален. Но не преувеличиваешь ли ты немного со своим воображением?

Скрипач.Нисколько. Даже моего воображения не хватит, чтобы предвидеть все последствия этого открытия.

Мать.Я боюсь за тебя. Ты так возбужден… Может быть, ты примешь лекарство? Или ляжешь и попробуешь заснуть?

Скрипач.Заснуть? Теперь, когда я поверил в себя? Нет, я должен бодрствовать и быть готовым.

Мать.К чему?

Скрипач.Ко всему, что последует сейчас из моей веры, или уверенности, или реальности (звонок во входную дверь).

Мать.Кто-то звонит. Наверно, опять какой-нибудь старьевщик.

Скрипач.Кто бы он ни был, он посланник моей судьбы, а с этого времени я сам руковожу своей судьбой. Следовательно, это мой посланник. Не медли, мама. Немедленно впусти его и приведи ко мне (звонок).

Мать.Бедный ребенок… Это от переутомления (звонок). Впущу его, а потом выгоню. Иначе он никогда не перестанет звонить (звонок, Мать выходит).