Славомир Мрожек - Хочу быть лошадью - Сатирические рассказы и пьесы

Паганини.А… а-а… а-а-а (слышно чихание).

Скрипач.Что это?

Паганини.Прости, мой мальчик. Как-то непривычно. …Эти усы меня щекочут. А… a-а… а-а-а…

Скрипач.Кто здесь?

Паганини.Никколо Паганини.

Скрипач.Живой?

Паганини.Если еще не совсем живой, то уже и не совсем мертвый.

Скрипач.Ты разговариваешь со мной, я слышу твой голос… А я думал, ты памятник.

Паганини.Был памятником, пока ты не пририсовал мне усы.

Скрипач.Но разве ты не просто памятник с усами?

Паганини.Нет. Памятник без усов, которому пририсовали усы, это уже не памятник. Я сам убедился в этом минуту назад. А… а-а… а-а-а…

Скрипач.Я не хотел… Я не знал… Прошу прощения.

Паганини.За что?

Скрипач.За то, что я осмелился, что не уважил уважаемый монумент…

Паганини.Вот именно. Ты нарушил мою монументальность.

Скрипач.Я оскорбил…

Паганини.…Осквернил, унизил и испакостил. Пусть бог вознаградит тебя за это.

Скрипач.Как это, ты на меня не сердишься?

Паганини.Наоборот, я тебе благодарен. Что такое памятник? Застывшая идея. Раз и навсегда. Навеки. Только это, и ничего другого. Неподвижность и абсолют. А неподвижность, вечность и абсолют — это смерть. А… а-а… а-а-а… (Чихает.) Как прекрасно вот так взять и просто чихнуть от души, когда целое столетие был мертвечиной, мраморной вещью. Снова чувствовать, жить. Ты вернул мне жизнь!

Скрипач.Усами?!

Паганини.Для начала хватит. Принципом памятника является постоянство. Ты нарушил этот принцип, поскольку усы не были заложены в вечную и абсолютную идею. А у меня усы, у меня усы! Этого никто не предвидел!

Скрипач.Мне кажется, что у тебя несколько смешной вид… с этими усами…

Паганини.Что поделаешь. Я ожил, и это стоит многого. А что, у меня действительно смешной вид?

Скрипач.Немного глуповатый.

Паганини.Тебе кажется? А я думал, что они мне скорее идут.

Скрипач.Может быть, это дело привычки. Я привык видеть тебя без усов.

Паганини.Вот видишь. Все из-за этого проклятого памятника. У тебя зеркало есть? Я хотел бы посмотреть, действительно ли я выгляжу глупо?

Скрипач.Хочешь увидеть себя в зеркале? Ты, историческая личность? Пустое!

Паганини.Конечно. А почему бы и нет? Это лучшее доказательство того, что я перестал быть памятником, если мне не чужды такие человеческие слабости. Подай-ка мне зеркало и гребень.

Скрипач.Зеркало там, на стене.

Паганини.Дай мне руку. После ста лет пребывания в одной позе я немного окаменел. Я должен снова научиться ходить.

Скрипач.А где твои руки и ноги. Ведь у тебя нет ни рук, ни ног.

Паганини.Да, действительно. Обрезали мне руки и ноги и вдобавок думали, что этим осчастливят меня. Но теперь, когда я ожил, все еще удастся вернуть. Функция создает органы, это закон эволюции. Только подай мне свою руку, чтобы я пожал ее своей рукой, той, которой еще не существует, но которая будет вызвана нашим рукопожатием. Только подай мне руку, и увидишь, что встретишь мою. Для тебя это просто жест, а для меня — жизнь.

Скрипач.Подожди, дай собраться с мыслями, все произошедшее такая неожиданность… Я был уверен, что ты уже никогда не перестанешь быть памятником.

Паганини.Я тоже.

Скрипач.Но поскольку ты им быть перестал, поскольку это оказалось возможным, то возможно и то, что я перестану быть никому не известным молодым скрипачом.

Паганини.Не исключено. О che vita, che gióla!

Скрипач.Скажи мне, что ты думаешь о моей игре?

Паганини.Ну что тебе сказать?

Скрипач.Хорошо ли я играю?

Паганини.Так себе.

Скрипач.Я хочу знать правду.

Паганини.Мой мальчик, ты только подумай, кому ты задаешь этот вопрос. Если бы ты задавал его равному себе, тогда бы ты мог еще ожидать ответа. Но я — величайший скрипач всех времен, единственный в своем роде, и все, что ниже моего уровня, для меня не существует. Ничто не является более или менее хорошим, более или менее плохим. Просто ничего нет. Ничего, nihil, niento, punto. Как же ты хочешь, чтобы я отвечал на твой вопрос.

Скрипач.Завидую тебе.

Паганини.Ты хотел бы быть гением?

Скрипач.Естественно.