Андрей Рябов - Где-то в Краснобубенске... Рассказы о таможне и не только

Евгений Робертович во время завтрака первого заместителя начальника управления ни на минутку не присел. Трудился, как водится, аки пчела. Наливал, подносил, менял тарелки. Официантов не допускал. Мало ли что!

— Довольно! — Пётр Константинович тихонько рыгнул в кулачок. — След и к делу приступить!

— Что вы, Пётр Константинович! — Самурайский заволновался. — У меня всё в ажуре, ей-ей! Может, всё-таки ещё коньячку?

— Коньячку — это хорошо! — с уважением поглядывая на бутылку в руках Евгения Робертовича, согласился Дуплоноженко. — Но пора и честь знать!

Армен Самвелович Гуликян повторно подавил вздох облегчения.

— Поехали, Робертыч, глянем на твоих орлов, — Пётр Константинович позволил себе демократически улыбнуться. — Как там они соблюдают положение приказа и всё такое.

Евгений Робертович подобострастно захихикал:

— Соблюдают, Пётр Константинович, не извольте беспокоиться!..

— Так и проверим! — Дуплоноженко встал из-за стола.

У входных дверей топтался Яанус. На этот раз он добровольно возложил на себя немудрёные обязанности швейцара. Несмотря на выпячиваемую «народность», Пётр Константинович, как всякий крупный начальник, поощрял любовь и угодливость подчинённых. Ольгерд Юльевич, естественно, был хорошо осведомлён об этой маленькой слабости заместителя начальника управления.

— Поедем сразу в аэропорт! — усевшись на заднее сиденье служебного «джипа» Самурайского, распорядился Дуплоноженко. — Хто там у тебя командует? Гагаев? Пусть покажет, как он заботится о престиже страны!

Евгений Робертович схватился за мобильник:

— Михал Владимирович? У тебя всё готово? Мы с Петром Константиновичем, — раболепный поклон в сторону Дуплоноженко, — минут через двадцать будем. И смотри у меня там!..

— Смиррр-на! — заорал Михаил Владимирович Гагаев. Замёрзшие инспекторы с ворчанием подравнялись.

— Совсем задубели мы! — пожаловался Зайцев. — Сколько можно?

— Не май месяц! — поддержал Антонов.

— Мааалчать!!! — рык Гагаева повторно огласил пространство перед аэропортом. — Только попробуйте выкинуть какой-нибудь фортель в присутствие Петра Константиновича!

Фортеля никто выкидывать не собирался. Побыстрей бы уже всё закончилось! Даже капризная Полуэктова натянула немодную таможенную шапку на самые уши. Холод, который, как и голод, не тётка, давал о себе знать.

Появление служебного «джипа» вызвало в рядах краснобубенцев радостное оживление.

— Глядите, Пётр Константинович, — тут же воспользовался моментом Самурайский. — Подчинённые счастливы, когда их навещает руководство!

— Так уж и счастливы? — с хитринкой переспросил Дуплоноженко.

— Убедитесь сами! — Евгений Робертович простёр длань в сторону шеренг.

Против правды не попрёшь! Инспекторы действительно улыбались. Их мучения на февральском морозе явно подходили к концу.

— Здравствуйте, товарищи! — обратился к пассажирщикам Пётр Константинович.

— Здравия желаем, товарищ генерал! — вразнобой ответили те.

Дуплоноженко поморщился. Самурайский испепелил взглядом Гагаева. Михаил Владимирович мысленно дал себе обещание собственноручно расстрелять весь личный состав отдела. Исикевич представил, как он напишет донос в управление о неудовлетворительном, по вине Гагаева, состоянии воспитательной работы в отделе. «Да пошли вы все!» — решил Красота. «Совсем с ума начальнички посходили. Сделали из таможни какой-то стройбат!» — подумала Полуэктова. «Ну и горит же у меня всё внутри!» — скривился Антонов.

Дуплоноженко медленно зашагал вдоль первой шеренги, придирчиво оглядывая каждого инспектора. Напротив Богатиковой он остановился. Что-то смутило Петра Константиновича в её внешнем виде. И так приглядится Пётр Константинович, и эдак. Всё, вроде, в порядке, но что-то неправильно.

— А ну, товарищ женщина, распахните шинель! — распорядился Дуплоноженко.

Самурайский занервничал. Вдруг Пётр Константинович неожиданно свихнулся или опьянел с двух стопок коньяку. Не набросился бы на Богатикову! Но опасения Самурайского оказались напрасными. Дуплоноженко вовсе не собирался бросаться на инспекторшу. Богатикова нехотя распахнула шинель. Из-под короткой юбки торчали ноги в прозрачных колготках. С того места, где шинель уже не могла эти ноги скрыть, колготки были выкрашены в уставной антрацитовый цвет. Смекалистая Богатикова воспользовалась чёрным фломастером.

— Непорядок, — любуясь ногами Богатиковой, подметил Дуплоноженко. — Шо, колготы форменные не выдали? Где начальник МТО?