Андрей Рябов - Где-то в Краснобубенске... Рассказы о таможне и не только

— Идиоты! — задыхаясь от возмущения, истошно вопил Евгений Робертович. — Как вы собираетесь предстать перед самим Петром Константиновичем? Всех разгоню!

— Сейчас, сейчас всё исправим, — лепетал Гагаев, злобно поглядывая на Исикевича. — Сей минут, Евгений Робертович…

— Что сейчас? Что сейчас? — продолжал «накачку» Самурайский. — У вас целая ночь была! Целая ночь! За это время можно при желании пришить погоны всем жителям Краснобубенска! Включая стариков и грудных младенцев! Где весь личный состав отдела? Вызвать всех! Больных, хромых, кривых! Всех! Чтобы в 10 нуль-нуль здесь стояла шеренга одетых, побритых инспекторов! За невыполнение приказа…

Самурайскому очень хотелось сказать «расстрел!», но он сдержался.

— Если приказ не выполните — на новый контракт можете не рассчитывать!

Гагаев схватился за сердце. За подписание контракта на новый срок службы, Михаил Владимирович, в принципе, был способен на всё. Он повернулся к Исикевичу и побелевшими губами прохрипел:

— Выполня-я-я-ять!!!!..

Тем временем в административном здании таможни уже собрались Яанус, Близнецова и Хамасюк. Они тёрлись около приёмной начальника, пугая друг друга всевозможными страшилками.

— Говорят, если Петру Константиновичу не понравиться с первого раза, то всё, каюк! — громким шепотом вещал Ольгерд Юльевич. — Пётр Константинович составляет впечатление один раз и навсегда.

— Ну, мне-то бояться нечего! — тщательно стараясь скрыть ужас, бесшабашно заявил Хамасюк. — Нам, операм, в форменной одежде ходить ни к чему! В форменной одежде оперативную работу проводить никак невозможно!

— Ты это расскажи Петру Константиновичу! — ехидно сказал Яанус. — Посмотрим, как он отреагирует!

— Даже представить боюсь! — влезла в разговор Близнецова. — Мне рассказывали, как Пётр Константинович выгнал сотрудника лишь за то, что он на Барака Обаму слегка смахивал!

— Тоже чернокожий? — изумился Яанус.

— Тоже. Мать — русская, а папашка африканец. То ли из Мозамбика, то ли из Сенегала. А начальнику таможни сказал, что они совсем сдурели. Ещё бы, мол, Челентано завели или Ким Чен Ира! Жаль. Тот сотрудник местной знаменитостью был. Даже из Москвы приезжали смотреть.

— Всё болтаете? — в приёмной появился Самурайский. — Какие соображения по встрече Петра Константиновича?

— Всем, не имеющим полного комплекта зимней формы одежды выписан отгул на полдня! — отрапортовала Близнецова.

— Значит, раздолбаям мы отгулы даём, а те, у кого всё в порядке за них пахать будут, так? — недобро прищурился Евгений Робертович.

— Иначе, может случиться…

— Знаю, знаю. Катастрофа, — нетерпеливо оборвал Близнецову Самурайский. — Всем, кому дали отгул, завтра повесим по выговору! Дальше!

— У меня тут задумка, — Светлана Ильинична придвинулась к Самурайскому поближе. — Что если мы встретим Петра Константиновича на ступенях административного здания?

— Само собой, — ответил Евгений Робертович, не понимая, куда клонит Близнецова. — Там и будем встречать!

— В прошлом году в управлении проходил конкурс художественной самодеятельности. После него осталось русское платье и кокошник. Что если я всё это надену, а в руки — хлеб-соль? — глаза Светланы Ильиничны торжествующе горели. — Встреча будет как на правительственном уровне!

— А что? Неплохая идея! — поддержал Яанус. — Только лучше хлеб-соль Вахлупкиной поручить!

— Почему это — Вахлупкиной? — обиделась Близнецова. — Моя идея, мне и воплощать. К тому же платье на вымя Вахлупкиной не налезет!

— Мне нравится! — одобрил Самурайский. — Светлана Ильинична, переодеваться. Никита Антоныч, пошли кого-нибудь из оперов в булочную. Ольгерд Юльевич, на тебе ресторан. Но только гляди, алкоголем не злоупотребляй!

— Я снова подшился, Евгений Робертович, — грустно вздохнул Яанус.

— Евгений Робертович! — ожил селектор.

— Да, Леночка?

— Звонили из Нижнелебяжска. Дуплоноженко выехал к нам.

— Собрались, собрались! — захлопал в ладоши Евгений Робертович. — По местам! Готовность номер один!

— Евгений Робертович! — селектор снова заговорил голосом секретарши. — Тут Дорожаев подошёл. Говорит, важная бумага. Без вашей резолюции никак.

— Разве может быть что-то важнее приезда Петра Константиновича? — саркастически захохотал Самурайский. — Все дела по боку! Леночка, не вздумай меня беспокоить сегодня всякой ерундой!

— Ерундой?

— Ерундой! Всё, что не относится к приезду Дуплоноженко — ерунда!