Ллойд Осборн - Несусветный багаж

— А почему ты не остался в Браундине? — осмелился спросить Моррис.

— Не пори чушь! А что бы я там ел? Газеты, тобой присланные? Оттуда надо было смываться, это я тебе точно говорю. Сначала мне верили в долг в пивной, я там изображал Великого Вэнса. Ты бы тоже так поступил, оказавшись в таком скотском положении. Один тип поставил мне пиво и закусон, мы поддали, рассуждая о всяких мюзик-холлах и о деньгах, которые я там зашибаю, а потом он велел мне спеть «Ее талия прекрасна», после чего сказал, что никакой я не Вэнс, даже и близко с ним не стоял, но я твердо стоял на своем. Пел-то я, конечно, хреново, но думал, что у них в захолустье и так сойдет. — Джон вздохнул. — Но меня доконал столяр…

— Наш хозяин?

— Вот именно. Начал разнюхивать, спрашивать, куда делись бочка и одеяла. Я его к черту послал; а что бы ты на моем месте сделал? А он заявил, что я все куда-то спрятал, а это все равно, что украл, и знаю ли я, чем мне это грозит. Тогда я здорово придумал, вспомнил, что он глухой как пень, и стал с ним разговаривать тихо-тихо, фигню всякую нести, но с вежливой миной и так тихо, что он ни слова не мог понять. «Я вас не слышу», — говорит. «Знаю, что не слышишь, старый козел, но мне это и надо», — отвечаю, а сам улыбаюсь, как манекен в витрине. «У меня со слухом неважно», — сообщает. «Интересно, что бы ты сказал, если бы услышал», — говорю, а сам как будто жестами пытаюсь объяснить. «Ну, ладно, — говорит он наконец, — я, к сожалению, глуховат, но полицейский вас наверняка хорошо поймет». Ну, он в одни двери, а я в другие. Оставил и спиртовку, и газеты, и тот журнал, что ты прислал. Ты что, пьяный был, когда его покупал? Название у него, как у одного из тех заведений, где дядя Джозеф выступает. Чепуха всякая про поэзию и о пользе глобусов. Для пациентов психушки чтение. О, вспомнил! «Атенеум» называется. Дурацкий журнал. Впрочем, как бы он ни назывался, мне он до лампочки. Так, теперь я немного лучше себя чувствую. Я посижу тут в кресле у камина; подай мне сыр, сельдерей и бутылку вина — нет, не в рюмку, лей в стакан, больше войдет. А потом сам можешь что-нибудь съесть, там рыба осталась, котлета и сколько-то шампанского вроде. Да-а-а! — восхищенно протянул подкрепившийся скороход. — Майкл был прав — это вино достойно своего названия! Люблю я Майкла, он ловкий, хитрый, книжки читает, даже «Атенеум» этот. Но не зануда, не трезвонит об этом везде, как некоторые. Кстати, раз уж речь зашла о Майкле, мне даже и спрашивать не надо, потому что с самого начала знал. Ты опять все провалил?

— Это Майкл все провалил, — ответил Моррис, покраснев от гнева.

— А он-то тут при чем?

— Потерял покойника — вот он тут при чем! — крикнул Моррис. — Задевал куда-то труп, и теперь зарегистрировать смерть невозможно.

— Постой, постой, — прервал его Джон, — я думал, что тебе это и не нужно.

— Э-э, братец, это уже дело прошлое, — ответил старший брат. — Теперь уже не о тонтине речь, а о нашей фирме кожаной. И о наших с тобой шкурах.

— Ну-ка, расскажи мне все по порядку.

Моррис так и сделал.

— А я тебе что говорил? — воскликнул Великий Вэнс, когда Моррис закончил. — Я знаю одно, я себя обокрасть не дам.

— Интересно, как ты себе это представляешь?

— А я тебе отвечу, — заявил Джон с мрачной решимостью. — Я поручу свои дела самому ловкому адвокату в Лондоне, а сядешь ты на нары или нет — меня это не волнует.

— Джонни, но мы же с тобой в одинаковом положении, — напомнил ему Моррис.

— Разве? Уверяю тебя, что нет. Я, что ли, подделывал подпись? Я всем врал про дядю Джозефа? Я давал дурацкое объявление в юмористическую газету? Я что ли чужую статую раздолбал? Хватит с меня. Долго ты моими делами занимался, теперь ими займется Майкл. Кстати, я уже говорил, что он мне нравится. Самое время мне подумать о себе.

Разговор братьев был прерван звонком во входную дверь, и Моррис, который со страхом пошел открывать, получил из рук посыльного письмо с адресом, написанным рукой Майкла. Содержание же письма гласило следующее:

«Моррис Финсбюри может узнать кое о чем благоприятном для себя в моем офисе на Ченсери Лэйн завтра в десять утра.

Майкл Финсбюри».

Моррис был столь угнетен, что, не дожидаясь просьбы от брата, сам вручил ему письмо.

— Вот как надо писать деловые письма! — похвалил Джон. — Это только Майкл умеет!

И Моррис даже не стал настаивать на своих авторских правах.