Ллойд Осборн - Несусветный багаж

— Мне нечего вам возразить, Питман, — пожал плечами Майкл. — Я тоже когда-то намеревался всегда вести себя, как полагается джентльмену, но принимая во внимание устройство мира, а в особенности нашего адвокатского сообщества, такое решение было бы абсолютно односторонним.

— Ну, а в третьем случае, — рассуждал дальше Питман, — если это дядя Тим, то можно не сомневаться, что на нас свалилось состояние.

— Это не дядя Тим, — заявил адвокат.

— А вы не обратили внимания на это выражение: «кое-что благоприятное для себя»? — быстро спросил Питман.

— Ягненочек вы мой невинный! Это просто один из самых распространенных в английском языке оборотов, и доказывает только то, что автор послания осел. Сейчас я разрушу ваш карточный домик. Мог бы дядя Тим перепутать ваше имя?

— Нет, это на него не похоже, — признал Питман. — Но кто его знает, что могло у него с головой случится там в Балларате.

— Если так рассуждать, то объявление могла дать и королева Виктория, мечтающая наделить вас герцогским титулом. Согласитесь, что это не слишком правдоподобно, хотя и не противоречит законам природы. Нам же следует принимать во внимание менее сказочные варианты, поэтому королеву Викторию и дядю Тима я вычеркиваю. Теперь о второй позиции в вашем списке, связанной со скульптурой. Но кто тогда дал объявление? Ведь не Рикарди же, который прекрасно знает ваш адрес. И не тот тип, который получил груз со статуей, потому что он не знает вашего имени. Да, да, я уже слышу, как вы называете фурмана с вокзала. Он, возможно, и запомнил ваше имя, но не совсем точно, а адреса вашего не знал. Да, это может быть фурман. Вопрос однако в том, есть ли смысл с ним встречаться?

— А почему нет?

— Представьте себе такую возможность: он хочет с вами встретиться потому, что нашел журнал с адресами доставки, связался с владельцем груза и теперь — запомните мои слова — действует по поручению убийцы.

— Это было бы чрезвычайно прискорбно, но мой долг по отношению к мистеру Семитополису…

— Питман! — прервал его Майкл. — Не надо ничего изображать перед своим адвокатом. Не разыгрывайте из себя героя, это вам не идет. Я же читаю ваши мысли. Вам все еще мерещится дядя Тим.

— Мистер Финсбюри, — отвечал учитель рисования, покраснев. — Вам не приходилось бывать в трудной финансовой ситуации, и вы не обременены семьей. Гвендолен подрастает, она подает большие надежды, уже была конфирмована в прошлом году. Вам будет легче понять мои родительские чувства, если я вам скажу, что она до сих пор не обучена танцам. Мои сыновья в интернате. Грех жаловаться, мне не пристало критиковать систему образования в нашей стране, но все же я мечтаю о том, чтобы Гарольд стал профессиональным музыкантом, а маленький Одо проявляет несомненные склонности к духовной карьере. Я не тщеславный человек…

— Понятно, понятно, — снова прервал его Майкл. — Вы так прямо и признайтесь, вы уверены, что это дядя Тим.

— Это может быть дядя Тим, — упирался Питман, — и в таком случае я прошляпил бы удачу, и как бы я тогда мог смотреть в глаза своим детям? Я не говорю уже о жене…

— Да, — согласился Майкл, — о ней вы никогда не говорите.

— И если бы оказалось, что ее брат вернулся из Балларата… — продолжал Питман.

— …с головой не в порядке, — вставил Майкл.

— …с богатым состоянием, то ее радостное нетерпение можно лишь представить себе, но не описать словами.

— Бог с вами, — махнул рукой Майкл. — Допустим, что вы правы. Что вы предлагаете?

— Отправиться на станцию Ватерлоо, но переодетым.

— Вы один туда пойдете? Будем надеяться, что это не слишком рискованно. Но будьте любезны меня известить, когда вас арестуют.

— Ах, мистер Финсбюри, я смел надеяться, что, может быть, мне удастся вас уговорить… — замялся Питман.

— Что!? Устраивать маскарад в воскресенье? — воскликнул Майкл. — Питман, вы совершенно не уважаете моих принципов!

— Мистер Финсбюри, я не в состоянии выразить вам всю свою благодарность. Но позволю себе задать один вопрос: если бы я был очень богатым клиентом, вы бы согласились?

— Вы что, серьезно полагаете, что в моих обычаях шляться с клиентами по Лондону переодетым? Или вы думаете, что какая бы то ни было сумма заставила бы меня хотя бы взглянуть на всю эту историю? Даю вам слово, что нет. Но не буду скрывать, мне любопытно, как вы проведете этот разговор. Это куда более сильное искушение, чем золото. И вообще, забава может оказаться неплохой, — Майкл неожиданно рассмеялся. — Ладно, Питман, идите, готовьте костюмы в вашей мастерской.