Владимир Санин - Безвыходных положений не бывает

Итак, вся надежда была на Коку. Я пришел к Тане и сказал, что хочу пройтись с Кокой по бульвару. Таня разрешила, сто раз напомнив, какое сокровище она мне доверяет. Главное – это держать Коку подальше от испорченных, невоспитанных мальчишек, которые мо­гут дурно повлиять на его характер. Эти мальчики учат Коку словам, от которых темнеет в глазах. Так, недавно он сказал почтенному, уважаемому гостю: «Ты, дядя, нализался как пьяная скотина!»

Я вытащил сокровище из-под кровати, заткнул ему рот горстью конфет и повел прямо к детсаду. Я созна­вал, что несу большую ответственность за здоровье «испорченных мальчишек», которых Кока встретит на своем пути, но мне уж очень хотелось, чтобы он про­никся духом коллективизма.

Через решетчатую ограду Кока наблюдал, как де­тишки прыгали, визжали, извивались в ящиках с пес­ком и всеми силами сводили воспитательниц с ума. Это ему так понравилось, что он едва не сломал ограду, стремясь возглавить эту компанию. Я заверил его, что если он попадет в детсад, то наверняка будет самым главным в этом клубке маленьких, веселых и здоровых чертенят. Кроме того, если мама пустит его в детсад, я дам ему сломать свой будильник. Когда я привел Коку домой, он уже представлял собой снаряд, до отказа на­чиненный динамитом.

Благоразумие мне подсказывало, что Тане на глаза попадаться нельзя. Каждое утро Николай с упоением рассказывал о все новых последствиях моей диверсии. Кока поставил ультиматум: или его пустят в детсад, где он уже «выбран атаманом», или квартиру постигнет не­слыханное разрушение. В качестве аванса он швырнул в мусоропровод Танину пудру и воскликнул при этом буквально следующее: «Ты, мамка, иди работать, нече­го тебе лодыря гонять!»

А когда я через Николая передал Коке, что в случае успеха дам ему сломать еще и бинокль, Кока начал ист­ребительную войну. Таня капитулировала, и через не­делю Кока был уже признанным вожаком целой армии проказников.

И все сразу стало на свое место. Главный механик, которому мы купили новую шляпу, снова посетил Та­ню, и теперь она работает на заводе. Девице с ястреби­ным носом она сказала, что я ее недостоин.

Коку в детском саду обуздали, и страшная жажда разрушения сменилась у него обычной любознательно­стью.

А мы с Николаем работаем, курим, спорим, станок скоро будет готов. Будильник и бинокль Кока сломал давно. Но, честное слово, мне их не жаль. Совсем не жаль!

Самая непринужденная, откровенная и содержатель­ная беседа начинается тогда, когда собираются бывшие однокашники. Здесь ни у кого нет отчества, есть только имена – Мишка, Гришка, Витька, Галка. Здесь нет званий, должностей, заслуг и регалий – все равны, как в бане. Упаси бог кому-нибудь в такой компании за­знаться! Засмеют, ударят по носу морально и прижмут его физически.

Итак, собрались однокашники. С того времени как они в последний раз тряслись на экзаменах, прошло всего несколько лет, и сегодня самой солидной должностью может похвастаться Гришка Федоров – он председатель сельсовета; самым большим чином – Женька Буркин, лейтенант милиции, и самой почет­ной наградой – хирург Петька Захаркин, награжден­ный медалью «За спасение утопающих» (он спас во время ледохода корову).

– Ребята, – сказал председатель Гришка, – наша честь поставлена на карту. Жителям нашего населенно­го пункта вообще и нам в частности нанесена увесистая пощечина. Как работник выборного органа, готов заве­рить свое заявление государственной печатью.

– Кто же это сделал? – подскочив на стуле, воск­ликнул милиционер Женька.

– Да, да, кто? – возмущенно загалдели остальные.

– Спокойствие, – поднимая руку, сказал председа­тель Гришка, – сейчас все будет ясно, как говорит наш коновал Петька, вскрывая больного, словно консерв­ную банку. Я не буду томить высокое собрание. Сегод­ня утром останавливает меня соседка, бывшая учитель­ница Прасковья Ивановна, и просит прочитать ей письмо от племянника, так как она разбила очки. Пом­ните Костю Ежевикина? Так он приезжает.

– Ну и что? – недоуменно спросил милиционер Женька. – Прикажешь по этому поводу организовать почетный караул?

Завклубом Симка-Серафимка пожала плечами, да­вая понять, что она разделяет недоумение предыдущего оратора. И лишь хирург Петька более или менее живо реагировал на эту новость.