Игорь Ковлер - Проклятие Индигирки

– Обыватель – всего лишь «живущий постоянно», но это к слову. Значит, без старателя не обойдемся?

– Смельчаков попробовать что-то не видно! Давайте засунем все артели в госспособ, построим семь поселков со школами, яслями, больницами, клубами и торжественно похороним по причине нерентабельности. Когда окрестные лагеря приказали долго жить, рабсила вмиг вздорожала, а дальше? Конечно же! Цена золотого граммика стала подниматься, как ртуть в градуснике. – Карасев оглядел Тамару и Перелыгина. – А у больного гангрена! – гоготнул он, подняв рюмку. – Слава богу, – он промокнул губы салфеткой, – остались умные люди. – Он заговорщицки наклонился к Перелыгину. – Города будущего в партийных кабинетах легко возводить, а у каждой россыпушки их не настроишь. Такое у нас с партией расхождение во взглядах.

– Вы тоже после себя ничего не оставляете. – Перелыгин увлекался разговором.

– Специфика и целесообразность, – развел руками Карасев. – Вы не обратили внимания, что золото находят в неудобных местах. Древние инки добывали его в своих жутких горах, мы – инки современные – в местах, где жизнь нормальному человеку противопоказана. Мы – вечные скитальцы, золотопоклонники, передвижники. А город-сад не передвинешь. Пример у вас перед глазами. Олово выгребли – Поселок загнивает. Хотя, какой, к дьяволу, наш Поселок город-сад? – Карасев пренебрежительно отодвинул тарелку. – Барак! Ему до сада, как до Китая, извините, раком.

– Ты с ним не спорь. – Тамара повернулась к Перелыгину. – Заморочит голову или обманет.

– Тамарочка! – всплеснул руками Карасев.

– Брось, – перебила она. – Человек еще артели в глаза не видел.

– Мы вмиг это поправим! – оживился Карасев. – Прилетайте, поохотимся, баньку организуем, того-сего сообразим. – Поднимаясь, он доброжелательно улыбнулся. – А может, на сезон-другой к нам? Полное представление получите и трудоднем не обидим.

Он подмигнул им обоим, нырнул в дверь, ведущую в банкетный зал, через минуту вышел и позвал за собой.

Олег Олегович Градов оказался высоким, плотным мужчиной лет сорока пяти, с лицом породистого ловеласа. Богатая шевелюра черных, без единой сединки волос чуть небрежно заброшена назад, из-под приспущенных ресниц на Перелыгина смотрели острые, ироничные глаза чайного цвета. Правильной формы композицию «нос плюс рот» завершал крепкий квадратный подбородок, свидетельствующий о незаурядной воле его обладателя.

Кто на самом деле вывел зависимость воли человека от формы подбородка, Перелыгин не знал, но помнил разговор с фронтовым комбатом. «Эти квадратные подбородки, – вспоминал комбат, – как атака, так первыми и оплывали, словно воск». И еще перед мысленным взглядом Перелыгина вставал маленький, тщедушный человечек с большими грустными глазами на длинном носатом лице с подбородком-клинышком, полный кавалер орденов Славы, протопавший войну в батальонной разведке от звонка до звонка.

Градов неуловимо походил на какого-то американского или неамериканского актера. Перелыгин догадался – на многих сразу. Довелись составлять фоторобот председателя, пришлось бы тасовать лица доброй дюжины звезд Голливуда.

В английском костюме из тонкой темно-синей шерсти, Градов, подобно голливудским звездам, производил впечатление человека, переживающего бурный роман с жизнью, впечатление это было непоколебимо, как Сильвестр Сталлоне.

– Талик успел задурить вам голову? – Градов открыто рассматривал Перелыгина. – В гости пригласил? Буду рад. Рад!

– Мы про вас не пишем, – демонстрируя гордую независимость, съехидничал Перелыгин.

– И тут нажаловался! – Довольство не сходило с лица Градова. – Ну, может, потом… – Он с элегантной неопределенностью изогнул кисть широкой руки. – Или опасаетесь прослыть певцом артели? Зря. Не поняв старателя, нельзя понять устройство всей отрасли, а тем более призывать что-либо менять.

– Что от меня зависит, да и от моей газеты?! – пожал плечами Перелыгин. Ему был интересен Градов, но еще больше его удивляло, чем он мог привлечь к себе внимание председателя с задатками крупного актера, а интерес был очевиден. – Впрочем, от вас, наверно, тоже не все. – Перелыгин улыбнулся. – Может, это фантазии о будущем.

– Будущее произрастает из сегодняшнего дня и не всегда становится таким, каким его хотят видеть те и не хотят эти. – Градов продолжал рассматривать Перелыгина как вещь, которую собирался купить. – «А Томка молодец, прибрала свеженького, похоже, и толкового», – подумал он. – И совсем плохо, – серьезно продолжил Градов, – когда желаемое выдают за действительное, не пытаясь ничего предвидеть.