Ион Агырбичану - «Архангелы»

Старшая дочь, Мария, выданная замуж за доктора Врачиу, только год проходила в городскую гимназию. Она выпорхнула из родительского дома, когда в нем только-только начинал появляться достаток. И хотя за ней дали большое приданое, Иосиф Родян был еще в долгах, жил в доме тестя и берег каждый грош. Характер Марии стал формироваться только после свадьбы, а так как в мужья ей достался человек добропорядочный, жила она покойно и радостно, довольная тем новым миром, в котором оказалась.

Эуджения и Октавия выросли в годы достатка, а поскольку их некому было воспитывать, обе выросли ветреными девицами, готовыми менять платья по три раза на дню. Иосиф Родян и им не позволил слишком долго учиться.

— Женщине пристало быть богатой и красивой! Грамота не для нее.

А девушки и рады были жить дома, где все им потворствовали и можно было каждый день ездить в город. Кто мог их наставить на путь истинный? У отца была одна забота: сколотить для них приданое, да побольше, а мать не решалась делать замечания дочкам-барышням, как все матери-крестьянки, не наделенные особым разумом, у которых дети сделались господами. Кроме того, она была убеждена, что истинным барышням и следует иметь верховую лошадь, костюм для охоты и шить туалет за туалетом.

Эуджения и Октавия были воистину родными сестрами, одинаково думали, одного и того же хотели. По отношению к матери обе вели себя с чуть заметным пренебрежением. Везде и всюду они чувствовали себя совершенно независимыми и наслаждались этим. Где бы они ни появлялись, на всех вечерах и празднествах молодые люди вились вокруг них роем.

Когда Эленуца выросла, Иосиф Родян неожиданно решил дать ей образование. Людям, выросшим без твердых принципов и убеждений, свойственна переменчивость.

— Только девушка с образованием и хорошим приданым может рассчитывать на порядочную партию, — заявил он жене.

Вычитал он это где-нибудь, или сам составил такое мнение, или имел на Эленуцу особые виды — кто знает? Достаточно того, что с семи и до семнадцати лет младшая дочь Иосифа Родяна, Эленуца, росла вне дома и воспитывалась посторонними людьми. В Вэлень девушка чувствовала себя чужой, и чужой считали ее родные сестры. Марина относилась к ней с особой почтительностью — то ли потому, что Эленуца превратилась в барышню не у нее на глазах, то ли потому, что поведение младшей дочери разительно отличалось от повадок старших. Эленуца была молчалива, ровна, никогда не просила новых нарядов, дружески разговоривала с работниками и служанками, с удовольствием ходила в церковь и могла целыми днями читать, что на Марину, которая едва могла расписаться, производило огромное впечатление.

Длительное пребывание среди чужих людей, весьма обширное для ее возраста знакомство с жизнью разных городов, частая смена среды и обстановки заставили Эленуцу задуматься о жизни, и думала она о ней куда серьезнее своих старших сестер.

Когда Эленуца сказала семинаристу, что читает мало, она хотела этой невинной уловкой поддержать тоненькую ниточку отношений с юношей, который ей нравился. Эленуца скромничала, она читала слишком много, и ее несколько сумрачный взгляд на жизнь, вовсе не соответствовавший ее возрасту, возник именно благодаря чтению. Без сомнения, беспорядочное чтение запоем может иметь и дурные последствия… и все-таки сколь бы хорошо человек ни учился в школе, без чтения он не расширит кругозора.

Эленуца свой кругозор расширила, но мыслям ее недоставало четкости — случай нередкий: до юношеского запаса знаний и чувствований не сразу добирается свет путеводной звезды.

Для Эленуцы все еще было смутно, хотя она чувствовала, что грубый материализм, царящий в ее родном доме, ей не по душе, и домой не стремилась.

«Гица — та же Эленуца, только одиннадцатью годами старше», — любил шутить студент Георге Родян. При этом надо сказать, что из всего семейства только Гица имел более или менее реальное представление о финансовом положении Иосифа Родяна. Во время каникул он примечал все, вникал во все платежи, собирал сведения о добытом золоте, дерзал даже проникать в тайны отцовских векселей. Из университета он писал отцу письма с просьбой регулярно из месяца в месяц сообщать ему о положении дел на прииске. Он завел даже специальную тетрадь и заносил в нее всяческие цифры. Отец пришел бы в ужас, попади она ему в руки: он нашел бы в ней все свои траты неприбыльных лет, о которых, как он надеялся, все давно позабыли. В тетради были записаны приблизительные расходы на еженедельную оплату рудокопам, сторожам, возчикам, рабочим и даже суммы, потраченные на ремонтные работы, необходимость в которых возникала не так уж редко.