Хелен Филдинг - Бриджит Джонс - грани разумного

Саймон рывками тащил Шеззер к ризнице; ноги её, выглядывавшие из-под сиреневого гриба-дождевика, волочились по полу, как у покойника.

– …Почитать и слушаться…

Слушаться Подлеца Ричарда?! Мелькнула мысль: последовать за Шеззер в ризницу и убедиться, всё ли с ней в порядке. Но что подумает Джуд, если сейчас, в самый ответственный момент, обернётся и обнаружит, что мы с Шеззер слиняли?..

– …До конца своих дней?

Несколько глухих ударов – это Саймон затаскивал Шеззер в ризницу.

– Да.

Двери ризницы с треском захлопнулись.

– Объявляю вас…

Двое мальчишек выскочили из-за купели и припустили обратно по проходу. Боже, ребёнок теперь просто надрывался…

Священник сделал паузу и прочистил горло. Я взглянула назад: мальчишки играют с мячом, стукая им о скамейки. Поймала взгляд Марка; он вдруг положил молитвенник, вышел из-за скамей в проход, ухватил ребят под мышки и торжественным маршем вынес из церкви.

– Объявляю вас мужем и женой.

Вся церковь взорвалась аплодисментами, а Джуд и Ричард сияли счастливыми улыбками.

К тому времени, как мы закончили расписываться в реестре, атмосфера среди детей в возрасте до пяти лет стала подлинно праздничной – перед алтарём происходил настоящий детский приём. Обратно по проходу мы шествовали вслед за разъярённой Магдой, которая вытаскивала из церкви визжащую Констанс со словами:

– Мама тебя отшлёпает… отшлёпает…

Когда вышли на леденящий дождь и сильный ветер, до меня донеслось, как мамаша маленьких футболистов противным голосом отчитывала смущённого Марка:

– Но ведь это замечательно – дети ведут себя естественно на свадьбе! Собственно, ради того и свадьба!

– Ну, не знаю… – бодро отозвался Марк. – Что касается меня – ни слова не расслышал.

Мы вернулись в Кларидж и обнаружили, что родители Джуд развернулись вовсю: бальный зал украшают длинные бронзовые гирлянды с листьями и плодами, пирамидами позолоченных фруктов и херувимами размером с ослов. Повсюду переговаривались:

– Двести пятьдесят тысяч…

– Да что вы, никак не меньше трёхсот!

– Вы шутите – Кларидж?! Полмиллиона!

Мельком заметила Ребекку: лихорадочно оглядывает зал, на лице застыла улыбка – прямо кукла с головой на трости. Джайлс нервно следовал за ней, рука его блуждала где-то у её талии.

Отец Джуд, сэр Ралф Рассел (вид такой, будто сейчас заорёт: «Эй, не волнуйтесь, я безумно богат и у меня успешный бизнес!»), дождавшись своей очереди, тряс руку Шерон и рычал:

– А, Сара, вам уже лучше?

– Шерон, – с лучезарной улыбкой поправила Джуд.

– О да, спасибо. – Шез деликатно прикрыла рукой горло. – Это просто жара…

Мне стало смешно – холод такой, что все наверняка надели тёплое бельё.

– Ты уверена, что причина не в том, как упорно ты сопротивлялась шардонне? – вставил Марк.

Она со смехом погрозила ему пальцем.

Мама Джуд, с застывшей ледяной улыбкой, худая как жердь, напоминала кошмарный инкрустированный манекен; какие-то непонятные буфы торчали у неё на месте бёдер, призванные, видимо, создать впечатление – там что-то есть. (Отрадно, что некоторым приходится прибегать к подобным хитростям!)

– Джайлс, не клади бумажник в карман брюк, дорогой, от этого кажется, что у тебя толстые бёдра, – протрещала Ребекка.

– А теперь ты впадаешь в зависимость, дорогая, – заметил Джайлс, потянувшись руками к её талии.

– А вот и нет! – отрезала Ребекка, раздражённо оттолкнув его руку, но тут же спохватилась, улыбнулась и закричала:

– Марк!

Ребекка смотрела на него, как будто толпа исчезла, время остановилось и оркестр Глена Миллера сейчас заиграет «Никто, кроме тебя».

– А, привет! – небрежно поздоровался Марк. – Джайлс, старик! Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу тебя в жилете!

– Привет, Бриджит! – Джайлс смачно чмокнул меня в щёку. – Прелестное платье.

– Если не считать дырки, – вставила Ребекка.

В гневе отвернувшись, я заметила в углу комнаты Магду: на лице отчаяние, судорожно убирает с лица несуществующую прядь волос.

– А, это элемент дизайна, – пояснил Марк с гордой улыбкой. – Пакистанский символ плодородия.

– Извините.

Встав на цыпочки, я шепнула Марку на ухо:

– С Магдой что-то неладно.

Магда, вконец расстроенная, едва могла говорить.

– Прекрати, дорогая, прекрати… – рассеянно твердила она Констанс – та с усилием запихивала в кармашек фисташкового костюмчика шоколадную конфету.

– Что случилось?

– Эта… эта… ведьма, с ней у Джереми был роман в прошлом году… она здесь! Пусть только посмеет, чёрт подери, с ней заговорить…