Хелен Филдинг - Бриджит Джонс - грани разумного

11.20. Слава богу, только что вернулась Шеззер; решили, что лучше всего вырезать пятно лака из платья: ткань жёсткая, блестящая и так топорщится, что лак её не пропитал и не попал на нижнюю юбку, а она такого же цвета – прикрою дырку букетом.

Да, уверена – сойдёт, никто и не заметит; может, даже подумают, такой фасон, как будто всё платье – часть огромного куска кружева.

Так, спокойствие и достоинство, внутреннее достоинство. Дырка или там ещё что-нибудь на платье не повод для беспокойства, существуют другие, более важные вещи – к счастью. Всё будет в порядке. Шез вчера вечером сильно перебрала; надеюсь, переживёт сегодняшний день.

Позже. Проклятье! Мы опоздали в церковь всего на двадцать минут, и я немедленно стала искать Марка. Уже со спины поняла – он напряжён. Тут заиграл орган, Марк обернулся, увидел меня – и вид у него такой, будто сейчас расхохочется. Трудно его винить – ведь я одета даже не как диван, а как огромный гриб-дождевик.

Величественной процессией мы двинулись по проходу. Боже, Шез выглядела плохо – приняла выражение напряжённой концентрации, чтобы никто не заметил её похмелья. Шли, кажется, целую вечность.

Нет, зачем? Зачем?

– Бриджит, взгляни под ноги!.. – зашептала Шез.

Взглядываю: к каблуку моей атласной туфельки прицепился сиреневый, отороченный мехом лифчик Шеззер. Отшвырнуть его, – но тогда он останется выразительно лежать в проходе на протяжении церемонии. Безуспешно попыталась запихнуть под длинный подол платья (продвигаясь скачками) – не помогло. Испытала огромное облегчение, когда добрались до алтаря, – пока играл гимн, подняла лифчик, скомкала и спрятала за букетом.

Подлец Ричард выглядел великолепно – в высшей степени уверенно. Хорошо, что он в обычном костюме, – никакого безумного утреннего наряда, как у статиста из фильма «Оливер», когда он поёт «Кто купит это чудесное утро?» и отплясывает, высоко вздёргивая ноги.

К несчастью, Джуд совершила страшную ошибку (это уже ясно), допустив на свадьбу маленьких детей. Как только началась собственно свадебная церемония, на задней скамье заплакал ребёнок. Плач высшего разбора: малыш сперва орёт, потом наступает пауза (набирает воздуха – промежуток между разрядом молнии и ударом грома) – и раздаётся оглушительный рёв.

На современных мам из среднего класса полагаться не стала бы – стоит только посмотреть вокруг. Вот, например, одна: дёргает своё чадо туда-сюда, самодовольно при этом на всех озираясь – я, мол, говорю «тсс!». Как видно, ей и в голову не приходит самый простой вариант – взять и вывести ребёнка. Тогда присутствующие слышали бы, как Джуд и Подлец Ричард дают торжественное обещание слить свои души воедино на целую жизнь.

Боковым зрением я уловила где-то у задних скамей взмах длинных, сияющих волос: Ребекка. Безупречный светло-серый туалет, шея так и вытягивается в том направлении, где Марк. Рядом с ней – мрачного вида Джайлс Бенвик; держит, бантом кверху, подарок.

– Ричард Уилфрид Алберт Пол… – звучно провозгласил священник.

Понятия не имела, что у Подлеца Ричарда так много имён. О чём думали его родители?

– …Обещаешь ли ты любить её, заботиться о ней… Ммм, свадебная церемония – чудо; оч. согревает сердце.

– …Защищать и поддерживать её… Б-бах! Футбольный мяч с треском плюхнулся в проход, отскочив от спины платья Джуд.

– …В радости и в горе…

Двое мальцов, обутых, могу поклясться, в балетные башмачки, вырвались на свободу – соскочили со скамей и ринулись за мячом.

Раздался приглушённый грохот, затем, всё громче, яростный шёпот мальчишеской разборки, а тот самый бэби как раз опять принялся разоряться.

За всем этим шумом слабо послышалось, как Подлец Ричард произнёс: «Да»; впрочем, с таким же успехом это могло сойти и за «Нет», если бы не тот очевидный факт, что он и Джуд не отрываясь смотрели друг другу в глаза, лучащиеся счастьем.

– Джудит Кэролайн Джонкил…

Как получилось, что у меня только одно имя? Неужели у всех кроме меня после имени длиннющие списки тарабарщины?

– …Берёшь ли ты Ричарда Уилфрида Алберта Пола…

Уголком левого глаза уловила – молитвенник Шерон исчезает из поля моего зрения.

– …В мужья…

Теперь молитвенник Шеззер определённо исчезает… В тревоге обернувшись, успела увидеть, как Саймон, в полном утреннем наряде, бросился вперёд. У Шеззер начали подкашиваться ноги, будто в медленном реверансе, и она тяжело осела прямо на руки Саймону.

– …Обещаешь ли ты любить его, заботиться о нём…