Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Крушение. Книга вторая.

— Сомневаюсь. Он у меня вот где! — Венделовский сжал кулак.

— Не можем мы недооценивать своих противников. Сегодня же пошлю шифровку в Центр: Перлоф вышел из игры весьма внезапно, а это может сказаться на всей нашей работе! Знаешь ли ты свой маршрут?

— Нет, только до Берлина.

— Видишь, врангелевцы не хуже нас с тобой конспираторы. Как мы свяжемся?

— Приеду в Карловцы, пришлю тебе обычную депешу.

— Ни в коем случае! Можешь вернуться с «хвостом». Рискованно. — Шаброль задумался. — Знаешь, я, конечно, согласую это с Центром, но думаю, пока идет Генуэзская конференция, контакты следует прекратить. Тем более задание выполнено. В случае чего я сам тебя найду. Или мой человек. Пароль: «Я хорошо знаю вас по Киеву». Ответ: «Никогда не жил в Киеве, я — москвич». — «Значит, ваш брат жил в Киеве». — «У меня в семье только сестры». Запомнил?

— Запомнил.

— Тогда выезжай себе в Берлин, Альберт Николаевич. И никакой инициативы. Уходим. Ты — первый. Успеха тебе.

Они пожали друг другу руки, и Венделовский выскользнул в коридор. Шаброль внимательно осмотрел обе комнаты, вытер носовым платком дверные ручки, подоконник и запор на окне, через которое влез Альберт Николаевич, спинки стульев, взял черный портфель Перлофа, ключ от номера и вышел следом...

В ЦЕНТР ИЗ БЕЛГРАДА ОТ «ДОКТОРА»

«Высылаю фотокопии документов врангелевского штаба:

«Нач. штаба

Главнокомандующего

20 апреля 1922 г.

В. секретно!

Ваше превосходительство!

Препровождая при сем копию инструкции для переговоров с Министром-Председателем Королевства СХС, преподанной российским Посланником в Белграде, сообщаю Вам, что Главнокомандующий приказал на основе этой инструкции предпринять надлежащие шаги во французском Военном министерстве и получить в наикратчайший срок по возможности письменное согласие министерства на осуществление соображений, значащихся под литерами а) b) с).

При получении такого благоволите немедленно передать адъютанту Главнокомандующего, который будет ожидать в Париже Ваших распоряжений. Подпись».

«Его Превосходительству

Генерал-лейтенанту Хольмсену

При исполнении возлагаемого на Вас поручения, Главнокомандующий приказал руководствоваться:

1) Соображениями Председателя Совещания Послов М. Н. Гирса, на которого Главнокомандующим возлагается аналогичное поручение;

2) Заявлением Министра-Председателя Н. Пашича российскому Посланнику о том, что он всецело разделяет высказанное мнение и со своей стороны немедленно по прибытии в Геную уведомит о нем Председателя французской делегации, а начальнику технического отдела Генштаба полковнику Бацковичу прикажет сделать соответствующее представление начальнику французской Военной Миссии относительно соображений, значащихся под литерами а) Ь) с).

С получением письма благоволите уведомить меня по телеграфу. Примите уверения в отличной преданности и совершенном уважении.

Генерал-лейтенант Миллер».

«Нач. штаба Главнокомандующего

русской армией

8 апреля 1922 г.

№ 347/сж

Копия

С. секретно!

Инструкция русскому Посланнику для переговоров с Министром-Председателем Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев.

В основу переговоров должны быть положены нижеследующие соображения:

1) По получении нашими агентурными источниками, а также по переданным нам Сербским Генштабом сведениям усматривается, что состояние румынской армии совершенно не соответствует тому положению, которое нам представляли во время переговоров, предшествовавших заключенному соглашению. Если усилиями французской Военной Миссии материальная часть армии и доведена до удовлетворительного состояния, то дух войск оставляет желать много лучшего. Нация устала и настроена миролюбиво. Рассчитывать на армию не приходится, особенно после 2 — 3 недель военных действий, когда пройдет первый ныл.

2) Учитывая вышесказанное моральное состояние армии, приходится допустить возможность временных неудач. Однако таковые грозят катастрофическими последствиями. Малейшее отступление в Добруджу и приближение красных войск к болгарским границам вызовут немедленный коммунистический переворот в Софии, а вслед за тем — националистический в Европейской части Турции. Позиция Венгрии при таких обстоятельствах сомнительна, и с большей долей вероятности можно предвидеть повторение опыта 1919 года. Для Югославии создается затруднительное положенье, и вместо предусмотренных соглашением добровольческих формирований стране придется мобилизовать контингент и начать военные действия. Для Франции эти обстоятельства означают крушение ее престижа и влияния в Центральной Европе, а для остальных стран новые испытания.